Неточные совпадения
Толкались люди, шагая встречу, обгоняя,
уходя от них, Самгин зашел
в сквер
храма Христа, сел на скамью, и первая ясная его мысль сложилась вопросом: чем испугал жандарм?
Осталось за мной. Я тотчас же вынул деньги, заплатил, схватил альбом и
ушел в угол комнаты; там вынул его из футляра и лихорадочно, наскоро, стал разглядывать: не считая футляра, это была самая дрянная вещь
в мире — альбомчик
в размер листа почтовой бумаги малого формата, тоненький, с золотым истершимся обрезом, точь-в-точь такой, как заводились
в старину у только что вышедших из института девиц. Тушью и красками нарисованы были
храмы на горе, амуры, пруд с плавающими лебедями; были стишки...
В Лужниках мы переехали на лодке Москву-реку на самом том месте, где казак вытащил из воды Карла Ивановича. Отец мой, как всегда, шел угрюмо и сгорбившись; возле него мелкими шажками семенил Карл Иванович, занимая его сплетнями и болтовней. Мы
ушли от них вперед и, далеко опередивши, взбежали на место закладки Витбергова
храма на Воробьевых горах.
Наконец заколебались хоругви
в верху
храма, и богоносцы стали брать образа на плечи; из алтаря вышли священник и дьякон
в дародаровых ризах, и вся эта процессия
ушла.
Сусанна Николаевна с умыслом пожелала не иметь повязки на глазах, потому что остаться с открытыми глазами
в полутемном
храме было, как ей думалось, страшнее; а она этого именно и желала, чтобы испытать свою волю. Сверстов не
ушел, впрочем, совсем из церкви, а удалился только ко входным дверям ее. Сусанна Николаевна услышала это и повторила ему еще раз, и недовольным голосом...
В старом
храме всё живее звенит детский смех — лучшая музыка земли. Небо над островом уже бледнеет, близится рассвет, звезды
уходят всё выше
в голубую глубину небес.
— Ваше преподобие, я
ушел от мира, чтобы спастись от соблазнов, — сказал он, бледнея и с трясущимися губами. — За что же вы здесь подвергаете меня им? Во время молитвы и
в храме божием.
Монах оставил ослицу и взошел
в храм; потом народ опять начал редеть,
уходить; солнце садилось, ночь наступала, и отчаянный муж, второй раз теряя свою жену, тихими шагами побрел домой.
Собор внутри был полон таинственной, тяжелой тьмы, благодаря которой стрельчатые узкие окна казались синими, а купол
уходил бесконечно
в вышину. Пять-шесть свечей горело перед иконами алтаря, не освещая черных старинных ликов и лишь чуть поблескивая на ризах и на острых концах золотых сияний. Пахло ладаном, свечной гарью и еще той особенной холодной, подвальной сыростью древнего
храма, которая всегда напоминает о смерти.
Разумеется, вслед же за этим он оправился и, торопливо окинув беспокойным взглядом траурный зал, догадался по здешнему бездюдию, что все
ушли, уже
в церковь; тогда он опять притворил двери и, сильно звеня саблею, бросился ускоренным шагом по коридорам, ведущим к замковому
храму.
Божий
храм чудом сохранился на половину от пожара:
в то врёмя как рухнул весь купол, загоревшийся, очевидно, от ближайших изб, крошечная колокольня уцелела, одиноко
уходя своим стрельчатым верхом
в небо, как бы жалуясь ему на жестокую несправедливость людей, допустивших врагов разрушить дом Божий.
Надежды Николая Митрофановича, однако, не сбылись. Старый педагог с первого же урока спасовал перед своей ученицей и не только не угостил ее спасительной лозой, которая
в достаточном количестве была приготовлена заботливым родителем ко дню вступления его дочери
в храм науки, но даже
ушел с урока с несколькими синяками на руках, сделанными новой кандидаткой
в грамотейки. Это окончательно смутило Николая Митрофанова.
Увидав эту картину — сбегающих с гор иноков, артисты, остававшиеся до сих пор беспристанными, поняли, что им тут и ждать нечего, и, как не
в пору пришедшие гости, они
ушли в дальние части лесистого острова и, пробродивши ночь, уехали на другое утро рано, когда братия еще молилась за заутренею
в храме.
Чем-то совсем европейским и грандиозным пахнуло на Вадима Петровича под куполом
храма: пышная роскошь украшений, истовость всего тона, простота и ласкающая гармония целого. Ему не захотелось ни к чему придираться. Он отдавался общему впечатлению и,
уходя, дал себе слово прийти сюда утром изучить все
в деталях.