Неточные совпадения
Он не считал себя премудрым, но не мог не
знать, что он был умнее жены и Агафьи Михайловны, и не мог не
знать того, что, когда он думал
о смерти, он думал всеми силами души.
Когда он проснулся, вместо известия
о смерти брата, которого он ждал, он
узнал, что больной пришел в прежнее состояние.
Левин же и другие, хотя и многое могли сказать
о смерти, очевидно, не
знали, потому что боялись
смерти и решительно не
знали, что надо делать, когда люди умирают.
— Старо, но
знаешь, когда это поймешь ясно, то как-то всё делается ничтожно. Когда поймешь, что нынче-завтра умрешь, и ничего не останется, то так всё ничтожно! И я считаю очень важной свою мысль, а она оказывается так же ничтожна, если бы даже исполнить ее, как обойти эту медведицу. Так и проводишь жизнь, развлекаясь охотой, работой, — чтобы только не думать
о смерти.
— И
знаешь, прелести в жизни меньше, когда думаешь
о смерти, — но спокойнее.
Раскольников долго не
знал о смерти матери, хотя корреспонденция с Петербургом установилась еще с самого начала водворения его в Сибири.
— А вам разве не жалко? Не жалко? — вскинулась опять Соня, — ведь вы, я
знаю, вы последнее сами отдали, еще ничего не видя. А если бы вы все-то видели,
о господи! А сколько, сколько раз я ее в слезы вводила! Да на прошлой еще неделе! Ох, я! Всего за неделю до его
смерти. Я жестоко поступила! И сколько, сколько раз я это делала. Ах, как теперь, целый день вспоминать было больно!
— Бог меня прости, а я таки порадовалась тогда ее
смерти, хоть и не
знаю, кто из них один другого погубил бы: он ли ее, или она его? — заключила Пульхерия Александровна; затем осторожно, с задержками и беспрерывными взглядываниями на Дуню, что было той, очевидно, неприятно, принялась опять расспрашивать
о вчерашней сцене между Родей и Лужиным.
Знаете: у Марфы Петровны в деревне меня до
смерти измучили воспоминания
о всех этих таинственных местах и местечках, в которых кто
знает, тот много может найти.
— Ну вот! — с отвращением отпарировал Свидригайлов, — сделайте одолжение, не говорите об этом, — прибавил он поспешно и даже без всякого фанфаронства, которое выказывалось во всех прежних его словах. Даже лицо его как будто изменилось. — Сознаюсь в непростительной слабости, но что делать: боюсь
смерти и не люблю, когда говорят
о ней.
Знаете ли, что я мистик отчасти?
Однажды за обедом, в клубе, Павел Петрович
узнал о смерти княгини Р. Она скончалась в Париже, в состоянии, близком к помешательству.
Случилась ее кончина без супруга и без сына.
Там, в Крапивне, гремел бал;
Никто этого не
знал.
Телеграмму
о смерти получили
И со свадьбы укатили.
Здесь лежит супруга-мать
Ольга, что бы ей сказать
Для души полезное?
Царство ей небесное».
— Не
знаю, — ответил Самгин, невольно поталкивая гостя к двери, поспешно думая, что это убийство вызовет новые аресты, репрессии, новые акты террора и, очевидно, повторится пережитое Россией двадцать лет тому назад. Он пошел в спальню, зажег огонь, постоял у постели жены, — она спала крепко, лицо ее было сердито нахмурено. Присев на кровать свою, Самгин вспомнил, что, когда он сообщил ей
о смерти Маракуева, Варвара спокойно сказала...
А
о земном заточении,
о том, что «
смерть шатается по свету» и что мы под солнцем «плененные звери», — об этом,
знаете, обо всем Федор Сологуб пишет красивее вас, однако так же неубедительно.
Вера Петровна писала Климу, что Робинзон, незадолго до
смерти своей, ушел из «Нашего края», поссорившись с редактором, который отказался напечатать его фельетон «
О прокаженных», «грубейший фельетон, в нем этот больной и жалкий человек называл Алину «Силоамской купелью», «целебной грязью» и бог
знает как».
— Вы
знаете Метерлинка?
О, непременно прочитайте «
Смерть Тентажиля» и «Слепых». Это — гений! Он еще молод, но изумительно глубок…
Но слова
о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом
смерти не портили настроение Самгина, он
знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он
знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия
о мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Я начал было плакать, не
знаю с чего; не помню, как она усадила меня подле себя, помню только, в бесценном воспоминании моем, как мы сидели рядом, рука в руку, и стремительно разговаривали: она расспрашивала про старика и про
смерть его, а я ей об нем рассказывал — так что можно было подумать, что я плакал
о Макаре Ивановиче, тогда как это было бы верх нелепости; и я
знаю, что она ни за что бы не могла предположить во мне такой совсем уж малолетней пошлости.
— И ты прав. Я догадался
о том, когда уже было все кончено, то есть когда она дала позволение. Но оставь об этом. Дело не сладилось за
смертью Лидии, да, может, если б и осталась в живых, то не сладилось бы, а маму я и теперь не пускаю к ребенку. Это — лишь эпизод. Милый мой, я давно тебя ждал сюда. Я давно мечтал, как мы здесь сойдемся;
знаешь ли, как давно? — уже два года мечтал.
— Да ведь вот же и тебя не
знал, а ведь
знаю же теперь всю. Всю в одну минуту
узнал. Ты, Лиза, хоть и боишься
смерти, а, должно быть, гордая, смелая, мужественная. Лучше меня, гораздо лучше меня! Я тебя ужасно люблю, Лиза. Ах, Лиза! Пусть приходит, когда надо,
смерть, а пока жить, жить!
О той несчастной пожалеем, а жизнь все-таки благословим, так ли? Так ли? У меня есть «идея», Лиза. Лиза, ты ведь
знаешь, что Версилов отказался от наследства?
Из светского его знакомства все его обвинили, хотя, впрочем, мало кто
знал обо всех подробностях;
знали только нечто
о романической
смерти молодой особы и
о пощечине.
Блюдечко отвечало на заданный генералом вопрос
о том, как будут души
узнавать друг друга после
смерти.
«Этот протоиереев сын сейчас станет мне «ты» говорить», подумал Нехлюдов и, выразив на своем лице такую печаль, которая была бы естественна только, если бы он сейчас
узнал о смерти всех родных, отошел от него и приблизился к группе, образовавшейся около бритого высокого, представительного господина, что-то оживленно рассказывавшего.
Федор Павлович
узнал о смерти своей супруги пьяный; говорят, побежал по улице и начал кричать, в радости воздевая руки к небу: «Ныне отпущаеши», а по другим — плакал навзрыд как маленький ребенок, и до того, что, говорят, жалко даже было смотреть на него, несмотря на все к нему отвращение.
— Брат, — прервал Алеша, замирая от страха, но все еще как бы надеясь образумить Ивана, — как же мог он говорить тебе про
смерть Смердякова до моего прихода, когда еще никто и не
знал о ней, да и времени не было никому
узнать?
О Кашлеве мы кое-что
узнали от других крестьян. Прозвище Тигриная
Смерть он получил оттого, что в своей жизни больше всех перебил тигров. Никто лучше его не мог выследить зверя. По тайге Кашлев бродил всегда один, ночевал под открытым небом и часто без огня. Никто не
знал, куда он уходил и когда возвращался обратно. Это настоящий лесной скиталец. На реке Сандагоу он нашел утес, около которого всегда проходят тигры. Тут он их и караулил.
Наконец
о смерти собственного сына он
узнал случайно от испанского посланника.
Горе его еще не совсем улеглось, а теперь ожило, и он рассказывал
о том, как он
узнал о смерти сына.
Она совсем онемела, редко скажет слово кипящим голосом, а то целый день молча лежит в углу и умирает. Что она умирала — это я, конечно, чувствовал,
знал, да и дед слишком часто, назойливо говорил
о смерти, особенно по вечерам, когда на дворе темнело и в окна влезал теплый, как овчина, жирный запах гнили.
— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом
о моей
смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я
узнала ваш адрес в Москве.
Он сам недолго пережил ее, не более пяти лет. Зимой 1819 года он тихо скончался в Москве, куда переехал с Глафирой и внуком, и завещал похоронить себя рядом с Анной Павловной да с «Малашей». Иван Петрович находился тогда в Париже, для своего удовольствия; он вышел в отставку скоро после 1815 года.
Узнав о смерти отца, он решился возвратиться в Россию. Надобно было подумать об устройстве имения, да и Феде, по письму Глафиры, минуло двенадцать лет, и наступило время серьезно заняться его воспитанием.
— Я сумею покориться, — возразила Варвара Павловна и склонила голову. — Я не забыла своей вины; я бы не удивилась, если бы
узнала, что вы даже обрадовались известию
о моей
смерти, — кротко прибавила она, слегка указывая рукой на лежавший на столе, забытый Лаврецким нумер журнала.
— Ежели говоришь, што не так, значит
знаешь как. Серою зажженной капали вы с Енафой на отца Гурия, а он слезно
о смерти своей молил.
Одна тяжелая для меня весть: Алекс. Поджио хворает больше прежнего. Припадки часто возвращаются, а силы слабеют. Все другие здоровы попрежнему. Там уже
узнали о смерти Ивашева, но еще не получили моего письма отсюда. M. H. не пишет, С. Г. говорит, что она уверена, что я еду. Мнения, как видите, разделены.
Я думал было тогда же обратиться с вопросом, но мне показалось, что это может быть принято за упрек, и к тому же, когда
узнал о смерти его и когда пришел бы мой вопрос, много уже времени утекло.
Не нужно вам повторять, что мы здесь читаем все, что можно иметь
о современных событиях, участвуя сердечно во всем, что вас волнует. Почта это время опаздывает, и нетерпение возрастает. Когда
узнал о смерти Корнилова, подумал об его брате и об Николае, товарище покойного. Совершенно согласен с нашим философом, что при такой
смерти можно только скорбеть об оставшихся.
На днях
узнали здесь
о смерти Каролины Карловны — она в двадцать четыре часа кончила жизнь. Пишет об этом купец Белоголовый. Причина неизвестна, вероятно аневризм. Вольф очень был смущен этим известием. Говорил мне, что расстался с ней дурно, все надеялся с ней еще увидеться, но судьбе угодно было иначе устроить. Мне жаль эту женщину…
Мы
узнали о смерти Ивашева.
Мы здесь очень скоро
узнали о смерти Пушкина, и в Сибири даже, кого могла она поразить, как потеря общественная.
Два слова письменных в дополнение к письму вашего соименника, дорогой фотограф, в ответ на ваши строки от 18 декабря…
О кончине Вольфа — вы, верно, это уже
знаете от Ж.Адамовны, к которой писали из Тобольска. Он страдал жестоко пять месяцев. Горячка тифозная, а потом вода в груди.
Смерть была успокоением, которого он сам желал,
зная, что нет выздоровления.
…В мире все радостное смешано с горестию. В одно время с известием
о детях я
узнал о смерти моего доброго лицейского друга Вольховского. Он умер после 9-дневной нервической горячки. Грустно, почтенный Иван Дмитриевич. Вы
знаете меня и поверите с участием моему скорбному чувству…
Я располагаю нынешний год месяца на два поехать в Петербург — кажется, можно сделать эту дебошу после беспрестанных занятий целый год. Теперь у меня чрезвычайно трудное дело на руках. Вяземский
знает его — дело
о смерти Времева. Тяжело и мудрено судить, всячески стараюсь как можно скорее и умнее кончить, тогда буду спокойнее…
Меня удивил твой вопрос
о Барятинском и Швейковском. И тот и другой давно не существуют. Один кончил жизнь свою в Тобольске, а другой — в Кургане. Вообще мы не на шутку заселяем сибирские кладбища. Редкий год, чтоб не было свежих могил. Странно, что ты не
знал об их
смерти. Когда я писал к тебе, мне и не пришло в мысль обратиться к некрологии, которая, впрочем, в нашем кругу начинает заменять историю…
Хотя я много читал и еще больше слыхал, что люди то и дело умирают,
знал, что все умрут,
знал, что в сражениях солдаты погибают тысячами, очень живо помнил
смерть дедушки, случившуюся возле меня, в другой комнате того же дома; но
смерть мельника Болтуненка, который перед моими глазами шел, пел, говорил и вдруг пропал навсегда, — произвела на меня особенное, гораздо сильнейшее впечатление, и утонуть в канавке показалось мне гораздо страшнее, чем погибнуть при каком-нибудь кораблекрушении на беспредельных морях, на бездонной глубине (
о кораблекрушениях я много читал).
Я уже
знал, что все люди умирают, и
смерть, которую я понимал по-своему, казалась мне таким страшилищем и злым духом, что я боялся
о ней и подумать.
Узнав о смерти моего дедушки, которого она называла вторым отцом и благодетелем, Прасковья Ивановна писала к моему отцу, что «нечего ему жить по пустякам в Уфе, служить в каком-то суде из трехсот рублей жалованья, что гораздо будет выгоднее заняться своим собственным хозяйством, да и ей, старухе, помогать по ее хозяйству.
В молодости я
знал одну почтенную старушку (фамилия ее была Терпугова), обладательницу значительного имения и большую охотницу до гражданских процессов, которая до
смерти своей прожила в полном неведении
о «государстве», несмотря на то, что сам губернатор, встречаясь с нею, считал долгом целовать у нее ручку.
Помнится, несколько дней спустя после того дня, когда я
узнал о смерти Зинаиды, я сам, по собственному неотразимому влечению, присутствовал при
смерти одной бедной старушки, жившей в одном с нами доме.
Долго в эту ночь не могла Лиза Еропкина заснуть. В ней уже несколько месяцев шла борьба между светской жизнью, в которую увлекала ее сестра, и увлечением Махиным, соединенным с желанием исправить его. И теперь последнее взяло верх. Она и прежде слышала про убитую. Теперь же, после этой ужасной
смерти и рассказа Махина со слов Пелагеюшкина, она до подробностей
узнала историю Марии Семеновны и была поражена всем тем, что
узнала о ней.
Может ли быть допущена идея
о смерти в тот день, когда все говорит
о жизни, все призывает к ней? Я люблю эти народные поверья, потому что в них, кроме поэтического чувства, всегда разлито много светлой, успокоивающей любви. Не
знаю почему, но, когда я взгляну на толпы трудящихся, снискивающих в поте лица хлеб свой, мне всегда приходит на мысль:"Как бы славно было умереть в этот великий день!.."