Неточные совпадения
Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными виселице. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое
придавали они словам и без того выразительным, — все потрясло меня каким-то пиитическим [Пиитический (устар.) — поэтический.]
ужасом.
— Но помилуйте, что вы делаете!! — говорил он, стараясь
придать ужас голосу.
А потому и удивляет меня слишком, что вы
придавали до сих пор, то есть до самой настоящей минуты, такую необычайную тайну этим отложенным, по вашим словам, полутора тысячам, сопрягая с вашею тайной этою какой-то даже
ужас…
И с этого вечера, о котором впоследствии без
ужаса не могла вспомнить Елена Петровна, началось нечто странное: Колесников стал чуть ли не ежедневным гостем, приходил и днем, в праздники, сидел и целые вечера; и по тому, как мало
придавал он значения отсутствию Саши, казалось, что и ходит он совсем не для него.
Отец мой бросился вперед к своей картине, как бы с тем, чтобы поверить самому такое обидное замечание, и с
ужасом увидел, что он всем почти фигурам
придал глаза ростовщика.
Испытываемый им
ужас, вероятно,
придал его голосу особенную силу, и он был немедленно услышан. Для спасения его тут же, в трех от него шагах, показалось «огненное светение». Это был огонь, который выставили на окне в нашей кухне, под стеною которой приютились исправник, его письмоводитель, рассыльный солдат и ямщик с тройкою лошадей, увязших в сугробе.
— Такая жизнь! — повторила она с
ужасом и нараспев, с тем южным, немножко хохлацким акцентом, который, особенно у женщин,
придает возбужденной речи характер песни. — Такая жизнь! А, боже мой, боже мой, что же это такое? А, боже мой, боже мой!