Неточные совпадения
Княгиня была сперва твердо уверена, что нынешний вечер решил судьбу Кити и что не может быть сомнения в намерениях Вронского; но слова мужа смутили ее. И,
вернувшись к себе, она, точно так же как и Кити, с
ужасом пред неизвестностью будущего, несколько раз повторила в душе: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй!»
— От тебя бежала, — отвечала Мари, — и что я там вынесла —
ужас! Ничто не занимает, все противно — и одна только мысль, что я тебя никогда больше не увижу, постоянно грызет; наконец не выдержала — и тоже в один день собралась и
вернулась в Петербург и стала разыскивать тебя: посылала в адресный стол, писала, чтобы то же сделали и в Москве; только вдруг приезжает Абреев и рассказал о тебе: он каким-то ангелом-благовестником показался мне… Я сейчас же написала к тебе…
С замиранием испуга, с каким-то
ужасом недоумения на сердце бросился я назад и, пробежав переулок, чуть не упустив Электрика,
вернулся на берег реки.
Обезумевший от
ужаса Н.И. Пастухов бросился в город на ожидавшей его на берегу лошади и мигом
вернулся оттуда в сопровождении полиции и нескольких врачей, которых он буквально хватал по дороге, не спрашивая об условиях, и только испуганным и дрожащим голосом повторял...
Только теперь, когда постепенно
вернулось к ней застланное сном сознание, она глубоко охватила умом весь
ужас и позор прошедшей ночи. Она вспомнила помощника капитана, потом юнгу, потом опять помощника капитана. Вспомнила, как грубо, с нескрываемым отвращением низменного, пресытившегося человека выпроваживал ее этот красавец грек из своей каюты. И это воспоминание было тяжелей всего.
Вернулся мой путешествующий по карте палец из Рыбинска в Ярославль. Вспомнились
ужасы белильного завода… Мысленно проехал по Волге до Каспия… В дербентские и задонские степи ткнулся, а мысль
вернулась в Казань. Опять вспомнился арест, взломанная решетка, побег. И злые глаза допрашивавшего седого жандармского полковника, глядевшие на меня через золотое пенсне над черными бровями… Жутко стало, а в этот момент скрипнула дверь, и я даже вздрогнул.
Совершенно свободный от прежних
ужасов, Евгений
вернулся к себе совсем новым и счастливым человеком.
Я никогда не отличалась особенной религиозностью, но сегодня я молилась истово. Я вполне сознавала себя виновницей несчастья и вследствие этого страдала вдвойне. Воображение рисовало ужасные образы. Мне казалось — вот-вот заслышится конский топот,
вернутся казаки и приведут связанного по рукам Керима, избитого, может быть, окровавленного… Я вздрагивала от
ужаса…
Во втором часу мы
вернулись домой. Я выпил непривычные два стакана вина; но был весел. Но только что мы вошли в коридор с завернутой лампой и меня охватил запах гостиницы, холод
ужаса пробежал мне по спине. Но делать было нечего. Я пожал руку товарищу и вошел в номер.
Гроссевич
вернулся назад, чтобы одеться, и к
ужасу своему увидел, что солдаты увезли с собой всю его одежду и даже обувь.
Как
вернуться в институтские стены и наслаждаться удобствами, комфортом и радостями ранней юности, когда родной её сердцу народ, a с ним и все её близкие терпят лютые невзгоды, переживая все
ужасы войны?..
«Я, кажется, больна! — подумала она. — Уж не
вернуться ли назад!» — мелькнула нерешительная мысль в голове девочки, но она тот час же с
ужасом отклонила ее.
Андрей Хрисанфыч
вернулся к себе в комнатку, чтобы покурить, пока кто не пришел, и Ефимья вдруг замолчала, притихла и вытерла глаза, и только губы у нее дрожали. Она его очень боялась, ах, как боялась! Трепетала, приходила в
ужас от его шагов, от его взгляда, не смела сказать при нем ни одного слова.
Когда я
вернусь домой и лягу, я иной раз просто с
ужасом вспоминаю о моем замужестве…
Скажу только, что последним моим безумством был гашиш, увлекший мое сердце в еще более дикую страну пленительных
ужасов и ужасающих очарований; а когда я
вернулся оттуда, я был костляв, как манекен, и желт, как охра, и спокоен, как турок.
Посланный царем Иоанном в Литву с письмом к изменнику князю Курбскому, он всего несколько дней тому назад
вернулся в Александровскую слободу и, узнав, что царь в Новгороде, с радостью поскакал туда, не зная происходивших там
ужасов.
И только теперь, после этих двух слов Прокофия: «мой это», я не одним рассудком, но всем существом своим почувствовал весь
ужас того, что происходило передо мною в это памятное мне туманное утро. Все то разрозненное, непонятное, странное, что я видел, — все вдруг получило для меня простое, ясное и ужасное значение. Мне стало мучительно стыдно за то, что я смотрел на это, как на интересное зрелище. Я остановился и с сознанием совершенного дурного поступка
вернулся домой.