(Читает.) «…решился
ударить на русское войско, когда оно менее, нежели когда-либо, ожидает его, для чего и отдал уже приказ полкам своего корпуса, 17/29 июля, стягиваться к Сагницу, а небольшому отряду идти из Дерпта к устью Эмбаха, сесть там на приготовленных шкунах, переправиться через озеро Пейпус [Озеро Пейпус — Чудское озеро.] и сделать отчаянное вторжение в Псковскую и Новгородскую провинции, не отдаляясь от Нейгаузена, который отряду и главному корпусу считать точкою соединения».
Неточные совпадения
— Крэйтон все упражняется в правописании
на русском языке. Сломал ногу, а
ударило в голову. Сватается ко мне.
— Ребята, — продолжал Никита Романович, — кто из нас богу не грешен! Так искупим же теперь грехи наши, заслужим себе прощение от господа,
ударим все, как мы есть,
на врагов церкви и земли
Русской!
Так стреляй в Кончака. государь,
С дальних гор
на ворога
ударьЗа
Русскую землю,
За Игоревы раны —
Удалого сына Святославича!
— Что вы
на меня любуетесь, господин писатель? Интересно? Я, — он возвысил голос и с смешной гордостью
ударил себя кулаком в грудь. — Я штабс-капитан Рыбников. Рыб-ни-ков! Православный
русский воин, не считая, бьет врага. Такая есть солдатская
русская песня. Что? Не верно?
Напрасно граждане новогородские молили князей воспользоваться таким примером и общими силами, с именем бога
русского ударить на варваров: князья платили дань и ходили в стан татарский обвинять друг друга в замыслах против Батыя; великодушие сделалось предметом доносов, к несчастию ложных!..
Офицеры верхами ехали впереди; иные, как говорится
на Кавказе, джигитовали, [Джигит — по-кумыцки значит храбрый; переделанное же
на русский лад джигитовать соответствует слову «храбриться».] то есть,
ударяя плетью по лошади, заставляли ее сделать прыжка четыре и круто останавливались, оборачивая назад голову; другие занимались песенниками, которые, несмотря
на жар и духоту, неутомимо играли одну песню за другою.
Трое других караульных метнулись, было, к юноше, сабля одного из них повисла уже над его головой, но в тот же миг выскочившие из-за ближайшей избы несколько
русских стрелков, словно выросших из-под земли,
ударили на венгерцев, и те, побросав оружие, кинулись врассыпную…
— Он
русский! он наш! — говорит Вадбольский ослабевшим голосом, силясь приподняться с земли; смотрит
на знамя со слезами радости, становится
на колена и молится. В этот самый миг прибегает несколько
русских солдат. Еще не успел Вадбольский их остеречь, как один из них, видя шведа с
русским знаменем и не видя ничего более, наотмах
ударяет Вольдемара прикладом в затылок. Вольдемар падает; солдат хочет довершить штыком. Вадбольский заслоняет собою своего спасителя.
— Э, э, любезный! где ж у вас, позвольте сказать, Минерва? — говорил пастор, заглядывая беспрестанно в бумагу, перед ним лежавшую, перемешивая суетливо свой разговор
на немецком обрывками
русской речи и
ударяя рукою по столу.
Томичам пришлось
на свой счёт провести к себе отдельную ветку, дабы, как университетскому сибирскому городу, не
ударить в грязь лицом и соединиться с путём, разносящим по Сибири и далёкой Маньчжурии
русскую культуру.
Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись
русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого
на левый фланг и
ударить на другой день
на правое крыло французов.