Красота чувствовалась и в
угрюмой тишине; Кирилов и его жена молчали, не плакали, как будто, кроме тяжести потери, сознавали также и весь лиризм своего положения: как когда-то, в свое время, прошла их молодость, так теперь, вместе с этим мальчиком, уходило навсегда в вечность и их право иметь детей!
Неточные совпадения
Тогда, в
тишине, он услыхал, что чудовище ползет молча; наполняя воздух неестественным шорохом, оно безгласно, только издали, из глубины его существа, слабо доносится знакомый, торжественно
угрюмый мотив похоронного марша...
Каменную
тишину почти не нарушал дробный стук лошадиных копыт и
угрюмая воркотня возницы-татарина.
Сумерки,
угрюмый лес, густой туман и главным образом эта мертвящая
тишина создавали картину невыразимо жуткую и тоскливую.
Нужное слово не находилось, это было неприятно ей, и снова она не могла сдержать тихого рыдания.
Угрюмая, ожидающая
тишина наполнила избу. Петр, наклонив голову на плечо, стоял, точно прислушиваясь к чему-то. Степан, облокотясь на стол, все время задумчиво постукивал пальцем по доске. Жена его прислонилась у печи в сумраке, мать чувствовала ее неотрывный взгляд и порою сама смотрела в лицо ей — овальное, смуглое, с прямым носом и круто обрезанным подбородком. Внимательно и зорко светились зеленоватые глаза.
Стоят
угрюмых гор вершины
В однообразной белизне
И дремлют в вечной
тишине...
Вздохнув с улыбкою печальной,
Старик в ответ: «Любезный сын,
Уж я забыл отчизны дальней
Угрюмый край. Природный финн,
В долинах, нам одним известных,
Гоняя стадо сел окрестных,
В беспечной юности я знал
Одни дремучие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бедности забавы.
Но жить в отрадной
тишинеДано не долго было мне.
Он не плакал, не тосковал и не думал ни о чем;
угрюмый, бледный, нахмурив брови, он сосредоточенно вслушивался в эту
тишину, которая вытеснила из него все чувства, опустошила его сердце и, как тисками, сжала мозг.
В
тишине раздаётся
угрюмый вопрос...
Когда же они были прочтены все до одной, Соня начинала молиться от себя, своими словами: «Боже Милостивый! Царица Небесная! Владычица! Батюшка Отче Никола! Сотворите чудо, исцелите отроковицу Наталию!» — трепещущим голосом твердила она. Две небольшие девочки молились здесь в
тишине угрюмого дортуара, а там, в маленькой лазаретной комнате, у белоснежной больничной койки несколько человек взрослых оспаривали у смерти юную, готовую вырваться из хрупкого тельца жизнь…
Высокие скалистые берега ее, темная неподвижная вода и никем не нарушаемая
тишина создавали обстановку неприветливую,
угрюмую.
Он похудел и поседел так, что его не узнали не только дети, но даже жена. Озлобленный,
угрюмый, он начал вдруг пить, и домик, где жил Суворов, этот приют
тишины и покоя, вдруг сделался адом. Отец Илларион оказался буйным во хмелю, как и все пьяницы с горя. Вынесенное им позорное наказание, двухлетняя ссылка, все это изменило его прежний строгий, но справедливый характер и посеяло в его сердце семена страшной злобы на людей и судьбу.