Неточные совпадения
Агриппина Филипьевна посмотрела на
своего любимца и потом перевела
свой взгляд на Привалова с тем выражением, которое говорило: «Вы уж извините, Сергей Александрыч, что Nicolas иногда позволяет себе такие выражения…» В нескольких словах она дала заметить Привалову, что уже кое-что слышала о нем и что очень рада
видеть его у себя; потом сказала два слова о Петербурге, с улыбкой сожаления отозвалась об Узле, который, по ее словам, был уже на пути к известности, не в пример другим уездным городам.
Я несколько лет сряду не был болен, и вдруг в глуши, в деревне, без всякой докторской помощи, в жару и бреду
увидела мать
своего первенца,
любимца души
своей…
Когда тот пришел прощаться, старик, кажется, приготовлялся было сделать ему строгое внушение, но,
увидев печальную фигуру
своего любимца, вместо всякого наставления спросил, есть ли у него деньги на дорогу.
Серебряному пришлось сидеть недалеко от царского стола, вместе с земскими боярами, то есть с такими, которые не принадлежали к опричнине, но, по высокому сану
своему, удостоились на этот раз обедать с государем. Некоторых из них Серебряный знал до отъезда
своего в Литву. Он мог
видеть с
своего места и самого царя, и всех бывших за его столом. Грустно сделалось Никите Романовичу, когда он сравнил Иоанна, оставленного им пять лет тому назад, с Иоанном, сидящим ныне в кругу новых
любимцев.
«Я давно
видел вашу измену», — сказал Пугачев и, подозвав
своего любимца, илецкого казака Творогова, протянул ему
свои руки и сказал: «вяжи!».
Боярин призадумался. Дурной гражданин едва ли может быть хорошим отцом; но и дикие звери любят детей
своих, а сверх того, честолюбивый боярин
видел в ней будущую супругу
любимца короля польского; она была для него вернейшим средством к достижению почестей и могущества, составлявших единственный предмет всех тайных дум и нетерпеливых его желаний. Помолчав несколько времени, он спросил: употребляла ли больная снадобья, которые оставил ей польский врач перед отъездом
своим в Москву?
Мы
видели, что Овэн мог обогатиться филантропией — и растратил
свое состояние на бедных; мог сделаться другом и
любимцем всех партий — и ожесточил их все против себя; мог дойти до степеней известных — и вместо того потерял всякое уважение к себе в высшем обществе; мог получить в
свою власть целый край, отказавшись от одной из основных идей
своих, — и не получил ничего, потому что прежде всего требовал от мексиканского правительства гарантий для свободы этой самой идеи.
Общий
любимец их писал из Приречья к Михаилу Аполлонычу, что «не забывает их среди приятной жизни в
своем семействе и хлопот по наследству, заочно познакомил их с матерью и сестрами, которые, не
видевши их, еще полюбили. Когда кончатся мои деловые заботы, — прибавлял он, — непременно привезу их в Москву, чтобы они сами могли оценить душевные качества, которыми жители дома на Пресне скрасили мою московскую жизнь и заменили мне мое кровное семейство».
— Не я, не я! — воскликнуло несколько голосов. Между ними был голос и доказчика. Думали, не подшутил ли над ним нечистый; знали, в какой милости властитель содержит лекаря, и опасались гнева Ивана Васильевича за то, что потревожили напрасно его
любимца; опасались мщения самого басурмана-колдуна, который потому уж чародей, что выучился так скоро изъясняться по-русски — и не было более свидетельства, что беглеца
видели у окна его. Мамон, по
своим причинам, не настаивал.
— У вас остается Артемий Петрович Волынской! — сказала княжна с особенным восторгом. — Вырвите
свою доверенность из рук недостойных и отдайте ему… он достоин быть
любимцем царей; вручите ему управление России, и вы
увидите, какая слава, какое счастие прольется на народ ваш, как все будут благословлять ваше имя!
Как же попал в ходатаи Иоанн-младой? Отвага и тут помогла Хабару. С первым просветом зари он явился к нему и рассказал все, как было на пиру деспота. Призваны для проверки его слов малютка дьяк, боярин, возражавший Андрею Фомичу, двое боярских детей и лекарь Антон. Все подтвердили истину. Мы
видели, что прямодушный, высокий характер наследника русского стола умел воспользоваться показаниями
любимца своего и призванных свидетелей и твердо стать на защиту истины и благородного подвига.
Волынской блаженствует; он торжествует заранее и, смотря на все в волшебное стекло любви,
видит в
своем враге ловкого, умного
любимца императрицы. Они беседуют, шутят друг с другом, как будто никогда не ссорились, и государыня утешается, что согласие водворилось между ними так скоро по манию ее воли.
Предсказание, естественно, сбывалось, что царь
видел по донесениям тех же опричников, и все более и более верил
своему любимцу, осыпая его милостями.
София полюбила его и — как говорят русские в избытке простого красноречия — души в нем не слышала; сначала назвала его милым пажом
своим; но потом,
видя, что зоркие попечители Петра смотрели с неудовольствием на эту новость, как на некоторое хитрое похищение царской власти, с прискорбием вынуждена была переименовать
своего маленького
любимца в новика.
Они
видели свою любимую дочь пристроенной за
любимцем государя, пристроенной по воле ее величества, которая, конечно, не оставит ее
своими милостями.
Человек далеко не старый, но уже генерал-аншеф, гвардии подполковник и генерал-адъютант, Густав Бирон состоял в числе
любимцев своей государыни и, будучи родным братом герцога, перед которым единственно трепетала вся Россия, не боялся никого и ничего; имел к тому же прекрасное состояние, унаследованное от первой жены и благоприобретенное от высочайших щедрот; пользовался всеобщим расположением, как добряк, не сделавший никому зла; едва ли, что всего дороже, мог укорить себя в каком-нибудь бесчестном поступке; наконец, в качестве жениха страстно любимой девушки,
видел к себе привязанность невесты, казавшуюся страстною.
Флигель-адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegen, [перенести в пространство,] и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая, с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай-де-Толли,
видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему
своего любимца.