Неточные совпадения
У столбика дорожного
Знакомый голос слышится,
Подходят наши странники
И
видят: Веретенников
(Что башмачки козловые
Вавиле подарил)
Беседует с
крестьянами.
Крестьяне открываются
Миляге по душе:
Похвалит Павел песенку —
Пять раз споют, записывай!
Понравится пословица —
Пословицу пиши!
Позаписав достаточно,
Сказал им Веретенников:
«Умны
крестьяне русские,
Одно нехорошо,
Что пьют до одурения,
Во рвы, в канавы валятся —
Обидно поглядеть...
Крестьяне разом глянули
И над водой
увиделиДве головы: мужицкую.
— Ай барин! не прогневался,
Разумная головушка!
(Сказал ему Яким.)
Разумной-то головушке
Как не понять
крестьянина?
А свиньи ходят по́ земи —
Не
видят неба век!..
Стародум. Слушай, друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости.
Крестьянин, который плоше всех в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно ума пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это
видим своими глазами.
— Да я и строений для этого не строю; у меня нет зданий с колоннами да фронтонами. Мастеров я не выписываю из-за границы. А уж
крестьян от хлебопашества ни за что не оторву. На фабриках у меня работают только в голодный год, всё пришлые, из-за куска хлеба. Этаких фабрик наберется много. Рассмотри только попристальнее свое хозяйство, то
увидишь — всякая тряпка пойдет в дело, всякая дрянь даст доход, так что после отталкиваешь только да говоришь: не нужно.
К
Крестьянину вползла Змея
И говорит: «Сосед! начнём жить дружно!
Теперь меня тебе стеречься уж не нужно;
Ты
видишь, что совсем другая стала я
И кожу нынешней весной переменила».
Однако ж Мужика Змея не убедила.
Мужик схватил обух
И говорит: «Хоть ты и в новой коже,
Да сердце у тебя всё то же».
И вышиб из соседки дух.
— Вот
видишь ли, Евгений, — промолвил Аркадий, оканчивая свой рассказ, — как несправедливо ты судишь о дяде! Я уже не говорю о том, что он не раз выручал отца из беды, отдавал ему все свои деньги, — имение, ты, может быть, не знаешь, у них не разделено, — но он всякому рад помочь и, между прочим, всегда вступается за
крестьян; правда, говоря с ними, он морщится и нюхает одеколон…
В кабинете он зажег лампу, надел туфли и сел к столу, намереваясь работать, но, взглянув на синюю обложку толстого «Дела М. П. Зотовой с
крестьянами села Пожога», закрыл глаза и долго сидел, точно погружаясь во тьму,
видя в ней жирное тело с растрепанной серой головой с фарфоровыми глазами, слыша сиплый, кипящий смех.
В ответ на жестокую расправу с
крестьянами на юге раздался выстрел Кочура в харьковского губернатора. Самгин
видел, что даже люди, отрицавшие террор, снова втайне одобряют этот, хотя и неудавшийся, акт мести.
— Более чем скучно! Есть что-то безнадежное в этой пустынности. Совершенно непонятны жалобы
крестьян на недостаток земли; никогда во Франции, в Германии не
видел я столько пустых пространств.
Хотя кашель мешал Дьякону, но говорил он с великой силой, и на некоторых словах его хриплый голос звучал уже по-прежнему бархатно. Пред глазами Самгина внезапно возникла мрачная картина: ночь, широчайшее поле, всюду по горизонту пылают огромные костры, и от костров идет во главе тысяч
крестьян этот яростный человек с безумным взглядом обнаженных глаз. Но Самгин
видел и то, что слушатели, переглядываясь друг с другом, похожи на зрителей в театре, на зрителей, которым не нравится приезжий гастролер.
Кутузов, со стаканом вина в руке, смеялся, закинув голову, выгнув кадык, и под его фальшивой бородой Клим
видел настоящую. Кутузов сказал, должно быть, что-то очень раздражившее людей, на него кричали несколько человек сразу и громче всех — человек, одетый
крестьянином.
Глядя на него, слушая его,
видя его деятельность, распоряжения по хозяйству, отношения к окружающим его людям, к приказчикам,
крестьянам — ко всем, кто около него был, с кем он соприкасался, с кем работал или просто говорил, жил вместе, Райский удивлялся до наивности каким-то наружно будто противоположностям, гармонически уживавшимся в нем: мягкости речи, обращения — с твердостью, почти методическою, намерений и поступков, ненарушимой правильности взгляда, строгой справедливости — с добротой, тонкой, природной, а не выработанной гуманностью, снисхождением, — далее, смеси какого-то трогательного недоверия к своим личным качествам, робких и стыдливых сомнений в себе — с смелостью и настойчивостью в распоряжениях, работах, поступках, делах.
А она, кажется, всю жизнь, как по пальцам, знает: ни купцы, ни дворня ее не обманут, в городе всякого насквозь
видит, и в жизни своей, и вверенных ее попечению девочек, и
крестьян, и в кругу знакомых — никаких ошибок не делает, знает, как где ступить, что сказать, как и своим и чужим добром распорядиться! Словом, как по нотам играет!
Он
видел, что
крестьяне, несмотря на то, что некоторые из них говорили ему благодарственные слова были недовольны и ожидали чего-то большего.
Ореха
крестьяне на Амагу не
видели, но однажды во время наводнения по реке плыла к ним ветка со свежей листвой.
В деревне Пермской у
крестьянина Пятышкина я
видел панты высотой в 52 см и толщиной в 22 см (расстояние между рогами у основания равнялось 8 см); на концах они только что начали разветвляться; вес их был 4,4 кг.
Говоря это, он достал с воза теплые вязаные перчатки и подал их мне. Я взял перчатки и продолжал работать. 2 км мы шли вместе, я чертил, а
крестьянин рассказывал мне про свое житье и ругательски ругал всех и каждого. Изругал он своих односельчан, изругал жену, соседа, досталось учителю и священнику. Надоела мне эта ругань. Лошаденка его шла медленно, и я
видел, что при таком движении к вечеру мне не удастся дойти до Имана. Я снял перчатки, отдал их возчику, поблагодарил его и, пожелав успеха, прибавил шагу.
Приближаясь,
увидел он множество народа;
крестьяне и дворовые люди толпились на барском дворе. Издали услышал Владимир необыкновенный шум и говор. У сарая стояли две тройки. На крыльце несколько незнакомых людей в мундирных сертуках, казалось, о чем-то толковали.
…Знаменитый Тюрго,
видя ненависть французов к картофелю, разослал всем откупщикам, поставщикам и другим подвластным лицам картофель на посев, строго запретив давать
крестьянам. С тем вместе он сообщил им тайно, чтоб они не препятствовали
крестьянам красть на посев картофель. В несколько лет часть Франции обсеялась картофелем.
Крестьяне снова подали в сенат, но пока их дело дошло до разбора, межевой департамент прислал им планы на новую землю, как водится, переплетенные, раскрашенные, с изображением звезды ветров, с приличными объяснениями ромба RRZ и ромба ZZR, а главное, с требованием такой-то подесятинной платы.
Крестьяне,
увидев, что им не только не отдают землю, но хотят с них слупить деньги за болото, начисто отказались платить.
Года через полтора он приехал в Москву, мне хотелось его
видеть, я его любил за
крестьян и за несправедливое недоброжелательство к нему его дядей.
Во всяком случае, как только осмотрелась матушка в Заболотье, так тотчас же начала дело о размежевании, которое и вел однажды уже упомянутый Петр Дормидонтыч Могильцев. Но увы! — скажу здесь в скобках — ни она, ни наследники ее не
увидели окончания этого дела, и только крестьянская реформа положила конец земельной сумятице, соединив
крестьян в одну волость с общим управлением и дав им возможность устроиться между собою по собственному разумению.
Она девушкой пришла сюда с матерью за отцом-каторжным, который до сих пор еще не отбыл своего срока; теперь она замужем за
крестьянином из ссыльных, мрачным стариком, которого я мельком
видел, проходя по двору; он был болен чем-то, лежал на дворе под навесом и кряхтел.
Мне сказывал
крестьянин, что однажды он спал в кустах и, проснувшись,
увидел, что недалеко от него дергун совокуплялся с дергунихой самым обыкновенным порядком, после чего самка, отряхнувшись, убежала, а самец, немного погодя, начал кричать.
Нет сомнения, что лучше подъезжать в одну лошадь; по мелкому лесу, кустам и опушкам гораздо удобнее проезжать в одиночку, да и тетерева менее боятся одной лошади, чем. двух или трех вместе, ибо они привыкли
видеть одноконные телеги и дровни, на которых
крестьяне ездят запретами и сеном.
В то мгновение, когда он потакал насилию своих сыновей, когда он к болезни сердечной супругов присовокуплял поругание, когда на казнь подвигался,
видя сопротивление своему адскому властвованию, — тогда закон, стрегущий гражданина, был в отдаленности, и власть его тогда была неощутительна; тогда возрождался закон природы, и власть обиженного гражданина, неотъемлемая законом положительным в обиде его, приходила в действительность; и
крестьяне, убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют.
Здесь я
видел также изрядный опыт самовластия дворянского над
крестьянами.
Вам удивительно,
вижу я, слышать таковые слова в устах
крестьянина; но, слышав их, для чего не удивляетесь жестокосердию своей собратии, дворян?
Я. Но как то случилося, что тебя отдают из деревни в рекруты? Из деревень берут в солдаты обыкновенно одних
крестьян и русских, а ты, я
вижу, не мужик и не русский.
— В нескольких шагах от дороги
увидел я пашущего ниву
крестьянина.
— Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих
крестьян вижу твое осуждение.
Однажды, заслышав какой-то содом,
Циновку мою я открыла,
Взглянула: мы едем обширным селом,
Мне сразу глаза ослепило:
Пылали костры по дороге моей…
Тут были
крестьяне, крестьянки,
Солдаты и — целый табун лошадей…
«Здесь станция: ждут серебрянки, —
Сказал мой ямщик, — Мы
увидим ее,
Она, чай, идет недалече...
…Дверь открыта.
Увидим, что выкинет наше мудреноедворянство. Все-таки лучше, что из-за кулис дело вышло на сцену. Авось бог поможет снять это горе с нескольких мильонов наших земляков. Аминь. [Речь идет о робких шагах Александра II на пути к отмене рабства
крестьян.]
— Мы… — Зарницыну очень приятно прозвучало это мы. — Мы намерены пользоваться всем. Ты
видишь, в письме и раскольники, и помещики, и
крестьяне. Одни пусть подписывают коллективную бумагу, другие требуют свободы, третьи земли… понимаешь?
— Всех: и князей, и королей, и министров: всех, говорит,
видела. Году, говорит, не пройдет,
крестьяне опять наши будут.
Вскоре зачернелись полосы вспаханной земли, и, подъехав, я
увидел, что
крестьянин, уже немолодой, мерно и бодро ходит взад и вперед по десятине, рассевая вокруг себя хлебные семена, которые доставал он из лукошка, висящего у него через плечо.
Отец с досадой отвечал: «Совестно было сказать, что ты не хочешь быть их барыней и не хочешь их
видеть; в чем же они перед тобой виноваты?..» Странно также и неприятно мне показалось, что в то время, когда отца вводили во владение и когда
крестьяне поздравляли его шумными криками: «Здравствуй на многие лета, отец наш Алексей Степаныч!» — бабушка и тетушка, смотревшие в растворенное окно, обнялись, заплакали навзрыд и заголосили.
Когда мы приехали на десятины, то
увидели, что несколько человек
крестьян длинными вилами накладывают воза и только увязывают и отпускают их.
Отец объяснил мне, что бо́льшая часть
крестьян работает теперь на гумне и что мы скоро
увидим их работу.
Нашу карету
увидели издали, когда она начала спускаться с горы, а потому не только тетушки и дяди, но вся дворня и множество
крестьян и крестьянок толпою собрались у крыльца.
Инвентари до известной степени ограничивали хозяйственный и отчасти личный произвол помещика по отношению к
крестьянам.] сделали некоторым образом шаг к тому! — присовокупил Марьеновский; но присовокупил совершенно тихим голосом,
видя, что горничная и Иван проходят часто по комнате.
Стою, это, в дверях и
вижу только одно: что у них сидит наш
крестьянин Лука Прохоров, по замечанию моему, самый то есть злейший бунтовщик.
— Могу свидетельствовать, и не токмо сам, но и других достоверных свидетелей представить могу. Хоша бы из тех же совращенных господином Парначевым
крестьян. Потому, мужик хотя и охотно склоняет свой слух к зловредным учениям и превратным толкованиям, однако он и не без раскаяния. Особливо ежели
видит, что начальство требует от него чистосердечного сознания.
Приехавши из губернского города в Воплино, Утробин двое суток сряду проспал непробудным сном. Проснувшись, он
увидел на столе письмо от сына, который тоже извещал о предстоящей катастрофе и писал:"Самое лучшее теперь, милый папаша, — это переселить
крестьян на неудобную землю, вроде песков: так, по крайней мере, все дальновидные люди здесь думают".
— Ну, вот
видишь ли!.. Значит, и простой народ…
крестьяне… как они на эти поступки смотрят?
— Удивительная удача! — воскликнул он. — У вас была полная возможность попасть в тюрьму, и — вдруг! Да, видимо, пошевеливается
крестьянин, — это естественно, впрочем! Эта женщина — удивительно четко
вижу я ее!.. Нам нужно пристроить к деревенским делам специальных людей. Людей! Их не хватает нам… Жизнь требует сотни рук…
—
Крестьяне! — гудел голос Михаилы. — Разве вы не
видите жизни своей, не понимаете, как вас грабят, как обманывают, кровь вашу пьют? Все вами держится, вы — первая сила на земле, — а какие права имеете? С голоду издыхать — одно ваше право!..
Как скоро приехал Петр Николаич и взялся за порядки, молодой Тюрин,
видя в ливенцовских
крестьянах самостоятельный дух и твердое намерение отстаивать свои права, заинтересовался ими и часто ходил в село и разговаривал с
крестьянами, развивая среди них теорию социализма вообще и в частности национализации земли.
Когда приехал следователь по особо важным делам и как свидетельницу допрашивал ее, она
видела тут же, в квартире следователя, двух закованных
крестьян, признанных главными виновниками.