Иногда обычный репертуар дня видоизменялся, и мы отправлялись смотреть парижские"редкости". Ездили в Jardin des plantes [Ботанический сад] и в Jardin d'acclimatation, [Зоологический сад] лазили на Вандомскую колонну, побывали в Musee Cluny и, наконец, посетили Луврский музей. Но тут случился новый казус:
увидевши Венеру Милосскую, Захар Иваныч опять вклепался и стал уверять, что видел ее в Кашине. Насилу мы его увели.
Неточные совпадения
Зори вечерние (утренних я никогда не
вижу) обливают золотом весь горизонт; зажгутся звезды, прежде всего Юпитер и
Венера.
— В Лувре, в Люксембургском дворце, на выставке художественных произведений были?
Венеру Милосскую
видели? с Гамбеттой беседовали? В ресторане Фуа turbot sauce Mornay [камбала под соусом Морнэ] ели? В Jardin d'acclimatation [Зоологическом саду] на верблюдах ездили? — сыпал я один вопрос за другим.
Она… что же особенного заметил в ней доктор? Всякий,
увидев ее в первый раз, нашел бы в ней женщину, каких много в Петербурге. Бледна, это правда: взгляд у ней матовый, блуза свободно и ровно стелется по плоским плечам и гладкой груди; движения медленны, почти вялы… Но разве румянец, блеск глаз и огонь движений — отличительные признаки наших красавиц? А прелесть форм… Ни Фидий, ни Пракситель не нашли бы здесь
Венер для своего резца.
Показалось Александрову, что он знал эту чудесную девушку давным-давно, может быть, тысячу лет назад, и теперь сразу вновь узнал ее всю и навсегда, и хотя бы прошли еще миллионы лет, он никогда не позабудет этой грациозной, воздушной фигуры со слегка склоненной головой, этого неповторяющегося, единственного «своего» лица с нежным и умным лбом под темными каштаново-рыжими волосами, заплетенными в корону, этих больших внимательных серых глаз, у которых раек был в тончайшем мраморном узоре, и вокруг синих зрачков играли крошечные золотые кристаллики, и этой чуть заметной ласковой улыбки на необыкновенных губах, такой совершенной формы, какую Александров
видел только в корпусе, в рисовальном классе, когда, по указанию старого Шмелькова, он срисовывал с гипсового бюста одну из
Венер.
Возьмите всю поэзию, всю живопись, скульптуру, начиная с любовных стихов и голых
Венер и Фрин, вы
видите, что женщина есть орудие наслаждения; она такова на Трубе и на Грачевке и на придворном бале.
Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтоб
увидеть la Vénus moscovite; [московскую
Венеру (фр.).] Ришелье за нею волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от ее жестокости.
Есть создание гениев-художников, изображающих красоту в сочетании тонких линий — образец такой красоты мы
видим в статуях богини
Венеры.