Неточные совпадения
— Ишь печальник нашелся! — продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе покажут… Скажите на милость! целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть собралась — не тут-то было!
солдата нелегкая принесла, с ним валандаться изволь! Прочь с моих глаз… поганец!
Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и с богом!
Дорогой Мосей объяснял Артему, по каким местам они шли, какие где речки выпали, какие ключики, лога, кедровники. Дремучий глухой лес для Мосея представлял лучшую географическую карту. Другим, пожалуй, и жутко, когда тропа
уводила в темный ельник, в котором глухо и тихо, как в могиле, а Мосей счастлив. Настоящий лесовик был…
Солдата больше всего интересовали рассказы Мосея про скиты, которые в прежние времена были здесь, — они и шли по старой скитской дороге.
Я видел, что повар сконфузился, его надутые щеки дрябло опустились, он плюнул и пошел прочь,
уводя меня с собою; ошалевший, я шагал за ним и все оглядывался на
солдата, а Смурый недоуменно бормотал...
По всему аулу стелился едкий дым, и в дыму этом шныряли
солдаты, вытаскивая из саклей, что находили, главное же — ловили и стреляли кур, которых не могли
увезти горцы.
Эти слова заставили Охоню задрожать — не боялась она ни
солдат, ни воеводы, а тут испугалась. Белоус так страшно посмотрел на нее, а сам смеется. Его сейчас же
увели куда-то в другое подземелье, где приковал его к стене сам Кильмяк, пользовавшийся у воеводы безграничным доверием. На железном пруте остались башкир Аблай да слепец Брехун, которых и
увели на старое место. Когда их подводили к двери, Брехун повернул свое неподвижное лицо и сказал воеводе...
Он так был нелеп с своим маленьким, сердитым лицом, которому напрасно пытался придать важность, с своим протянутым пальцем, что даже конвойный
солдат, нарушая правила, сказал ему вполголоса,
уводя из залы...
Да, его гоняли всю жизнь! Гоняли старосты и старшины, заседатели и исправники, требуя подати; гоняли попы, требуя ругу; гоняли нужда и голод; гоняли морозы и жары, дожди и засухи; гоняла промерзшая земля и злая тайга!.. Скотина идет вперед и смотрит в землю, не зная, куда ее гонят… И он также… Разве он знал, чтó поп читает в церкви и за что идет ему руга? Разве он знал, зачем и куда
увели его старшего сына, которого взяли в
солдаты, и где он умер, и где теперь лежат его бедные кости?
Видел, как
солдаты увели Иисуса к себе в караульню.
На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днем, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдет от крепости, татары или убьют, или
уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые
солдаты. Спереди и сзади идут
солдаты, а в средине едет народ.
Денисова они взяли, и жандармские
солдаты увезли его неизвестно куда.
Гроссевич вернулся назад, чтобы одеться, и к ужасу своему увидел, что
солдаты увезли с собой всю его одежду и даже обувь.
Все с сочувствием поглядывали на арестованного. Его
увели.
Солдаты расходились.
Хозяин рассказывал, что в Мукдене у него есть лавка, что свою семью — жену и дочерей — он
увез туда: здесь они в постоянной опасности от проходящих
солдат и казаков…
Русские
солдаты, спущенные в лодки,
уводят шняву назад в устье Невы, а шведская эскадра не допущена мелководием.
Когда
солдаты увели арестанта, следователь довольно долго глядел на затворившуюся за ним дверь.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой всё, чтò было награблено. Наполеон тоже
увозил с собой свой собственный trésor. [сокровище.] Увидав обоз, загромождавший армию, Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своею опытностью войны, не велел сжечь все лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве; он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали
солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Офицеры торопливо пили чай и завтракали,
солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что́ нельзя было
увезти с собою.
С запада ровною полосою поднимались густые белые тучи. Оттуда подул ветер. Стало еще холоднее.
Солдаты кутались в полушубки. Матрехин, с серьезными, глупыми глазами под отлогим лбом, рассказывал про волчиху, у которой его дядя
увез волчат. Он рассказывал солидно, томительно-медленно.
Солдаты посмеивались, потешаясь над тем, как он рассказывал.