Неточные совпадения
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! — сказал, смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за
себя поручиться нельзя. Да чего ходить — вот пример: в нашей-то
части старуху-то
убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по делу видно…
Обязанность его состояла в том, чтобы содержать в казематах, в одиночных заключениях политических преступников и преступниц и содержать этих людей так, что половина их в продолжение 10 лет гибла,
частью сойдя с ума,
частью умирая от чахотки и
частью убивая себя: кто голодом, кто стеклом разрезая жилы, кто вешая
себя, кто сжигаясь.
Надобно принять за правило: как скоро подъедешь в меру — стрелять в ближайших; целя всегда в одну, по большей
части убьешь пару и даже изредка трех. Желая
убить больше одним зарядом — измучишь
себя и лошадей и
убьешь несравненно меньше, потому что угонишь далеко и беспрестанным преследованьем напугаешь озимых кур гораздо скорее, чем редкими выстрелами. Обыкновенно после каждого выстрела поднимется вся стая и, сделав невысоко круг или два.
Но эти минуты очень редки; по большей
части мы не умеем ни оценить их в настоящем, ни дорожить ими, даже пропускаем их
чаще всего сквозь пальцы,
убиваем всякой дрянью, и они проходят мимо человека, оставляя после
себя болезненное щемление сердца и тупое воспоминание чего-то такого, что могло бы быть хорошо, но не было.
Это скверно, но еще идет; но когда, как это
чаще всего бывает, муж и жена приняли на
себя внешнее обязательство жить вместе всю жизнь и со второго месяца уж ненавидят друг друга, желают разойтись и всё-таки живут, тогда это выходит тот страшный ад, от которого спиваются, стреляются,
убивают и отравляют
себя и друг друга, — говорил он всё быстрее, не давая никому вставить слова и всё больше и больше разгорячаясь.
— Я не могу с ним жить, он меня
убьет сегодня же ночью! Где мои вещи? Подайте их сюда! Я сейчас еду. Женился насильно, да еще
убить хочет; я завтра же к папеньке напишу письмо. Если б я даже любила Бахтиарова, что ж такое? Не тебя же любить. Благородный человек скрыл бы. Велите заложить лошадей, я сейчас еду, а завтра напишу папеньке письмо, бумагу подам и вытребую
себе следующую
часть.
Заметно было в нем, что с ранних дней
В кругу хорошем, то есть в модном свете,
Он обжился, что
часть своих ночей
Он
убивал бесплодно на паркете
И что другую тратил не умней…
В глазах его открытых, но печальных,
Нашли бы вы без наблюдений дальных
Презренье, гордость; хоть он не был горд,
Как глупый турок иль богатый лорд,
Но всё-таки
себя в числе двуногих
Он почитал умнее очень многих.
И вдруг в человеке это высшее свойство его природы производит в нем такое мучительное состояние, что часто, — всё
чаще и
чаще в последнее время, — человек разрубает Гордиев узел своей жизни,
убивает себя, только бы избавиться от доведенного в наше время до последней степени напряжения мучительного внутреннего противоречия, производимого разумным сознанием.