Неточные совпадения
— Знаю, и это мучает меня…
Бабушка! — почти с отчаянием молила Вера, — вы
убьете меня, если у вас сердце будет болеть обо мне…
— Это
убьет меня, я говорю не шутя,
бабушка.
— Не смотрите так, ваша жалость
убьет меня. Лучше сгоните меня со двора, а не изливайте по капле презрение…
Бабушка! мне невыносимо тяжело! простите, а если нельзя, схороните меня куда-нибудь живую! Я бы утопилась…
Она рвалась к
бабушке и останавливалась в ужасе; показаться ей на глаза значило, может быть,
убить ее. Настала настоящая казнь Веры. Она теперь только почувствовала, как глубоко вонзился нож и в ее, и в чужую, но близкую ей жизнь, видя, как страдает за нее эта трагическая старуха, недавно еще счастливая, а теперь оборванная, желтая, изможденная, мучающаяся за чужое преступление чужою казнью.
— Можно ведь,
бабушка, погибнуть и по чужой вине, — возражал Райский, желая проследить за развитием ее житейских понятий, — есть между людей вражда, страсти. Чем виноват человек, когда ему подставляют ногу, опутывают его интригой, крадут,
убивают!.. Мало ли что!
—
Бабушка, пойдемте домой, — не мучайте себя и нас! — умолял он, — вы
убьете себя.
— Марфенька, иди скорей, — сказала
бабушка, — не прятаться надо, а Богу молиться, гром и не
убьет!
— Довольно, Марк, я тоже утомлена этой теорией о любви на срок! — с нетерпением перебила она. — Я очень несчастлива, у меня не одна эта туча на душе — разлука с вами! Вот уж год я скрытничаю с
бабушкой — и это
убивает меня, и ее еще больше, я вижу это. Я думала, что на днях эта пытка кончится; сегодня, завтра мы наконец выскажемся вполне, искренно объявим друг другу свои мысли, надежды, цели… и…
Я бегу на чердак и оттуда через слуховое окно смотрю во тьму сада и двора, стараясь не упускать из глаз
бабушку, боюсь, что ее
убьют, и кричу, зову. Она не идет, а пьяный дядя, услыхав мой голос, дико и грязно ругает мать мою.
— Нет, ни за что не пойду, — сказал я, цепляясь за его сюртук. — Все ненавидят меня, я это знаю, но, ради бога, ты выслушай меня, защити меня или выгони из дома. Я не могу с ним жить, он всячески старается унизить меня, велит становиться на колени перед собой, хочет высечь меня. Я не могу этого, я не маленький, я не перенесу этого, я умру,
убью себя. Он сказал
бабушке, что я негодный; она теперь больна, она умрет от меня, я… с… ним… ради бога, высеки… за… что… му…чат.
Обед прошел очень приятно и весело, несмотря на то, что Дубков, по своему обыкновению, рассказывал самые странные, будто бы истинные случаи — между прочим, как его
бабушка убила из мушкетона трех напавших на нее разбойников (причем я покраснел и, потупив глаза, отвернулся от него), — и несмотря на то, что Володя, видимо, робел всякий раз, как я начинал говорить что-нибудь (что было совершенно напрасно, потому что я не сказал, сколько помню, ничего особенно постыдного).
—
Бабушка, он
убьет Степушку… — прошептала Ариша и тихо заплакала.
— Да, Крестьян Иванович, позвольте же мне теперь, говорю, удалиться. Да тут, чтоб уж разом двух воробьев одним камнем
убить, — как срезал молодца-то на
бабушках, и обращаюсь к Кларе Олсуфьевне (дело-то было третьего дня у Олсуфья Ивановича), а она только что романс пропела чувствительный, — говорю, дескать, «чувствительно пропеть вы романсы изволили, да только слушают-то вас не от чистого сердца». И намекаю тем ясно, понимаете, Крестьян Иванович, намекаю тем ясно, что ищут-то теперь не в ней, а подальше…
Исправник(почесывая в голове). Каким это образом,
бабушка, у тебя зять младенца-то
убил?
Это, может быть, знает один только бог, темные ночи да я их доверенный слуга Ольге Николавне за то, что они свою
бабушку за всю их любовь разогорчили и, можно сказать,
убили, не дал тоже бог счастья в их семейной жизни.
—
Бабушка мне сказала: он большой, а ты его маленьким поленом
убить хотел. Побольше нужно было взять!