— Это, кажется, о недавнем
убийстве старухи чиновницы, — вмешался, обращаясь к Зосимову, Петр Петрович, уже стоя со шляпой в руке и перчатками, но перед уходом пожелав бросить еще несколько умных слов. Он, видимо, хлопотал о выгодном впечатлении, и тщеславие перебороло благоразумие.
Не посмели проникнуть туда и опричники, ограничившись
убийством старухи, что было видно по господствовавшему, никем не нарушенному порядку в этой комнате княжеского дома.
— Раскольников прищурил глаза и выждал, — разыскивал — и для того и зашел сюда, — об
убийстве старухи чиновницы, — произнес он, наконец, почти шепотом, чрезвычайно приблизив свое лицо к лицу Заметова.
Неточные совпадения
Он рассказал до последней черты весь процесс
убийства: разъяснил тайну заклада(деревянной дощечки с металлическою полоской), который оказался у убитой
старухи в руках; рассказал подробно о том, как взял у убитой ключи, описал эти ключи, описал укладку и чем она была наполнена; даже исчислил некоторые из отдельных предметов, лежавших в ней; разъяснил загадку об
убийстве Лизаветы; рассказал о том, как приходил и стучался Кох, а за ним студент, передав все, что они между собой говорили; как он, преступник, сбежал потом с лестницы и слышал визг Миколки и Митьки; как он спрятался в пустой квартире, пришел домой, и в заключение указал камень во дворе, на Вознесенском проспекте, под воротами, под которым найдены были вещи и кошелек.
— Порфирий Петрович! — проговорил он громко и отчетливо, хотя едва стоял на дрожавших ногах, — я, наконец, вижу ясно, что вы положительно подозреваете меня в
убийстве этой
старухи и ее сестры Лизаветы. С своей стороны, объявляю вам, что все это мне давно уже надоело. Если находите, что имеете право меня законно преследовать, то преследуйте; арестовать, то арестуйте. Но смеяться себе в глаза и мучить себя я не позволю.
Помнишь это
убийство, ну, вот Порфирий-то: старуху-то?
Он убил
старуху чиновницу, процентщицу, у которой и сам закладывал вещи; убил тоже сестру ее, торговку, по имени Лизавету, нечаянно вошедшую во время
убийства сестры.
— Как, разве я не рассказывал? Аль нет? Да бишь я тебе только начало рассказывал… вот, про
убийство старухи-то закладчицы, чиновницы… ну, тут и красильщик теперь замешался…
В другой раз он попал на дело, удивившее его своей анекдотической дикостью. На скамье подсудимых сидели четверо мужиков среднего возраста и носатая
старуха с маленькими глазами, провалившимися глубоко в тряпичное лицо. Люди эти обвинялись в
убийстве женщины, признанной ими ведьмой.
Старуха эта была приговорена к каторге за
убийство топором мужа.