Неточные совпадения
Княжна подошла к своей матери и
рассказала ей все; та отыскала меня в толпе и благодарила. Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих
тетушек.
— Я вспомнила в самом деле одну глупость и когда-нибудь
расскажу вам. Я была еще девочкой. Вы увидите, что и у меня были и слезы, и трепет, и краска… et tout се que vous aimez tant! [и все, что вы так любите! (фр.)] Но
расскажу с тем, чтобы вы больше о любви, о страстях, о стонах и воплях не говорили. А теперь пойдемте к
тетушкам.
— Брови,
тетушка, совершенно-с такие, какие, вы
рассказывали, в молодости были у вас. И по всему лицу небольшие веснушки.
Мало того, что я сам читал, по обыкновению, с увлеченьем и с восторгом, — я потом
рассказывал сестрице и
тетушке читанное мной с таким горячим одушевлением и, можно сказать, самозабвением, что, сам того не примечая, дополнял рассказы Шехеразады многими подробностями своего изобретенья и говорил обо всем, мною читанном, точно как будто сам тут был и сам все видел.
Он воротился еще задолго до обеда, бледный и расстроенный, и
тетушка Татьяна Степановна
рассказывала, что мой отец как скоро завидел могилу своей матери, то бросился к ней, как исступленный, обнял руками сырую землю, «да так и замер».
Я поспешил
рассказать все милой моей сестрице, потом Параше, а потом и
тетушке с бабушкой.
Тут бабушка и
тетушка принялись
рассказывать, что я ужасть как привязан к матери, что не отхожу от нее ни на пядь и что она уже меня так приучила.
Воротясь в Багрово, я не замедлил
рассказать подробно обо всем происходившем в Старой Мертовщине сначала милой моей сестрице, а потом и
тетушке.
Тетушка часто останавливала меня, говоря: «А как же тут нет того, что ты нам
рассказывал? стало быть, ты все это от себя выдумал?
Я так был испуган, поражен всем виденным мною, что ничего не мог
рассказать матери и
тетушкам, которые принялись меня расспрашивать: «Что такое случилось?» Евсеич же с Парашей только впустили нас в комнату, а сами опять убежали.
Она вызвала к себе дворецкого Николая и даже главного управителя Михайлушку, живших в особенном флигеле,
рассказала им обо всем и побожилась, что при первом подобном случае она доложит об этом
тетушке.
Я немедленно
рассказал матери обо всем, что видел в тетушкином амбаре, об испуге Матрены и об ее просьбе ничего не сказывать
тетушке.
Опасаясь, чтоб не вышло каких-нибудь неприятных историй, сходных с историей Параши, а главное, опасаясь, что мать будет бранить меня, я не все
рассказывал ей, оправдывая себя тем, что она сама позволила мне не сказывать
тетушке Татьяне Степановне о моем посещении ее заповедного амбара.
Еще в детстве она слыхала, что одна из ее grandes-tantes, princesse Nina, [
тетушек, княжна Нина (франц.).] убежала с каким-то разносчиком; ей
рассказывали об этой истории, comme d’une chose sans nom, [как о неслыханной вещи (франц.).] и даже, из боязни запачкать воображение княжны, не развивали всех подробностей, а выражались общими словами, что родственница ее сделала vilenie. [низость (франц.).]
Она особенно любила говорить о своем брате Тарасе, которого она никогда не видала, но о котором
рассказывала что-то такое, что делало его похожим на храбрых и благородных разбойников
тетушки Анфисы.
Какой достойный человек! Я теперь только узнала его хорошенько; право, нельзя не полюбить: и скромный, и рассудительным. Да, приятель его давича справедливо сказал; жаль только, что он так скоро ушел, а я бы еще хотела его послушать. Как приятно с ним говорить! И ведь, главное, то хорошо, что совсем не пустословит. Я было хотела ему тоже словца два сказать, да, признаюсь, оробела, сердце так стало биться… Какой превосходный человек! Пойду
расскажу тетушке. (Уходит.)
— Да-с, не из здешних мест. А, и в самом деле, как же это чудно, — продолжал словоохотливый Антон Антонович, которому поболтать о чем-нибудь было истинным праздником, — действительно способно завлечь любопытство; и ведь как часто мимо пройдешь, заденешь, толкнешь его, а не заметишь. Впрочем, вы не смущайтесь. Это бывает. Это, знаете ли — вот я вам
расскажу, то же самое случилось с моей
тетушкой с матерней стороны; она тоже перед смертию себя вдвойне видела…
Однажды, вскоре по приезде в Петербург, мне пришлось быть у одной моей старушки-тетушки, генеральши. Она стала мне
рассказывать о своих многочисленных болезнях — сердцебиениях, болях под ложечкой, нервных тиках и мучительных бессонницах.
— Ну, хорошо,
расскажете и после; а теперь вам нечего делать? Если нечего, то пойдемте к нам.
Тетушка рада будет. Мы здесь близехонько: в Малой Морской, Hôotel de Paris [Отель «Париж» (фр.).]. Хотите?
Толстой
рассказывает про Нехлюдова: «В это лето у
тетушек он переживал то восторженное состояние, когда в первый раз юноша сам по себе познает всю красоту и важность жизни и всю значительность дела, предоставленного в ней человеку… Мир божий представлялся ему тайной, которую он радостно и восторженно старался разгадывать».
Граф
рассказал ему, что дела его теперь блестящи, так как
тетушка, о которой он при жизни почти не имел понятия, умерла без завещания, и он оказался единственным наследником ее богатств.
Он был бессилен. Изобличить жену,
рассказать все
тетушке, раскрыть перед ней свое разочарование в той, с которою на всю жизнь связана его судьба, весь ужас его семейной жизни и, наконец, свои страшные подозрения. Это невозможно! Это значит сделаться посмешищем целой Москвы, если
тетушка поверит и, конечно, не скроет от других несчастья Глебушки, пожелая вызвать к нему сочувствие и оказать помощь. А это сочувствие для него хуже смерти.