Неточные совпадения
—
Тетя! это вы, моя
милая? — крикнула, выпрыгивая из тарантаса, Лиза Бахарева.
Глафире Львовне было жаль Любоньку, но взять ее под защиту, показать свое неудовольствие — ей и в голову не приходило; она ограничивалась обыкновенно тем, что давала Любоньке двойную порцию варенья, и потом, проводив с чрезвычайной лаской старуху и тысячу раз повторив, чтоб chère tante [
милая тетя (фр.).] их не забывала, она говорила француженке, что она ее терпеть не может и что всякий раз после ее посещения чувствует нервное расстройство и живую боль в левом виске, готовую перейти в затылок.
Наташа(за окном). Бобик, как зовут твою маму?
Милый,
милый! А это кто? Это
тетя Оля, скажи
тете: здравствуй, Оля!
—
Милая моя, — тихо произнесла
тетя Соня, — зачем же ты читаешь нам, в каком цирке, в какой день, какого числа; все это мы уже знаем; читай лучше дальше: в чем будет заключаться представление…
Надя. Почему — гадость? Просто смешно!.. Трое рабочих,
тетя… Улыбаются и говорят: «Барыни вы наши
милые…»
—
Милая!
милая! — говорила
тетя, вскрикивая, как в истерике. — Приехала наша настоящая хозяйка! Пойми, ведь ты наша хозяйка, наша королева! Тут все твое!
Милая, красавица, я не тетка, а твоя послушная раба!
Mésalliance [Неравный брак (франц.).] был самый полнейший, но мщение все-таки было совершено: Д* — родовая княгиня — через замужество с французским лекаришкой потеряла княжескую корону, а наша
милая тетя возложила ее на себя и на свое нисходящее потомство, так как князь С-в был действительный, настоящий князь, из «Рюриковичей», и в гербе у него стояли многозначительные слова: «не по грамоте».
Всю долгую ночь добрая
тетя Леля ухаживала за больною, меняя лед на ее головке, вливая ей в запекшийся от жара ротик лекарство. А наутро с желтым осунувшимся лицом с синими кольцами вокруг глаз, но все такая же бодрая, сильная духом, жившим в этом худеньком теле, спешила она к своим маленьким стрижкам «пасти» свое «стадо
милых ягняток», как говорила она в шутку, тянуть долгий, утомительный, полный хлопот и забот приютский день.
— Никогда… Никогда… не буду больше… Вы увидите… Я исправлюсь… я другая буду… Спасибо вам! Спасибо Катерине Ивановне…
Милая, родненькая
тетя Леля. Золотенькая! Ангелочек! Век… не забуду, век! — И прежде чем кто-либо успел удержать ее, Васса скользнула на пол к ногам горбуньи и, обвив руками ее колени, покрыла их градом исступленных поцелуев и слез…
Тетя Леля смолкла… Но глаза ее продолжали говорить… говорить о бесконечной любви ее к детям… Затихли и девочки… Стояли умиленные, непривычно серьезные, с
милыми одухотворенными личиками. А в тайниках души в эти торжественные минуты каждая из них давала себе мысленно слово быть такой же доброй и милосердной, такой незлобивой и сердечной, как эта
милая, кроткая, отдавшая всю свою жизнь для блага других горбунья.
— Прощайте,
милая,
милая тетя Леля! — повиснув на шее горбуньи, искренно, с дрожью в голосе, растроганно шептала она.
— Это ведь вы? — затараторила она, без церемонии хватая его за бархатный рукав куртки. — Вы тот самый юноша, что заступились за нашу
милую тетю Лелю там, на набережной? Вы? Я не ошиблась! Нет, нет, не отпирайтесь, я вас узнала сразу… Зачем вы здесь?
— И надо радоваться, что такая судьба выпала ей на долю, — послышался позади приюток знакомый
милый голос. И
тетя Леля с улыбкой сочувствия и ласки положила худенькую ручку на Дунино плечо.
Забыта была
тетя Родайка, от которой она отбилась в толпе y собора… Забыто на миг тяжелое разочарование невозможности уехать к себе на родину… Только и было сейчас думы, что о Нем, Государе, Державном Отце могучей страны и о самой стране, о
милой России, которой она, Милица, теперь же, не задумываясь ни на минуту, отдала бы жизнь… О, если бы она могла умереть за них обоих, если б могла!
— Знаешь, — оживленно шептала
Миля Корбина своей «паре» Даше Муравьевой, — сегодня
тетя обещала мне принести в муфте пузырек горячего кофе.
— Нет, Юлико, — чуть не плача, вскричала я, — ты больше не будешь моим пажом, ты брат мой.
Милый брат! я так часто была несправедлива к тебе… Прости мне, я буду любить тебя… буду любить больше Барбале, больше дедушки,
тети Бэллы… Ты будешь первым после папы… Живи только, бедный, маленький, одинокий Юлико!
— Соня, у тебя клюет! — взвизгнула
тетя. —
Милая, у тебя клюет!
Да! Девочки Конопацкие с их
тетей, Екатериной Матвеевной. И Люба, и Катя, и Наташа! Я повел гостей в сад… Не могу сейчас припомнить, были ли в то время дома сестры, старший брат Миша. Мы гуляли по саду, играли, — и у меня в воспоминании я один среди этой опьяняющей радости,
милых девичьих улыбок, блеска заходящего солнца и запаха сирени.
— Ах,
милая, — сказала
тетя, — не нужно было так сильно дергать. Теперь бедная рыбка осталась без губы…