Когда-то, месяца три или четыре тому назад, во время катанья по реке большим обществом, Нина, возбужденная и разнеженная красотой
теплой летней ночи, предложила Боброву свою дружбу на веки вечные, — он принял этот вызов очень серьезно и в продолжение целой недели называл ее своим другом, так же как и она его, И когда она говорила ему медленно и значительно, со своим обычным томным видом: «мой друг», то эти два коротеньких слова заставляли его сердце биться крепко и сладко.
Если первое мое стихотворение было плодом трезвого и очень напряженного труда, то второе было написано в состоянии самого подлинного и несомненного вдохновения. Дело было так. Я перечитывал «Дворянское гнездо» Тургенева. Помните, как
теплою летнею ночью Лаврецкий с Леммом едут в коляске из города в имение Лаврецкого? Едут и говорят о музыке. Лаврецкий уговаривает Лемма написать оперу. Лемм отвечает, что для этого он уже стар.
Неточные совпадения
Но он тоже невольно поддавался очарованию
летней ночи и плавного движения сквозь
теплую тьму к покою. Им овладевала приятная, безмысленная задумчивость. Он смотрел, как во тьме, сотрясаемой голубой дрожью, медленно уходят куда-то назад темные массы берегов, и было приятно знать, что прожитые дни не воротятся.
Обломов был в том состоянии, когда человек только что проводил глазами закатившееся
летнее солнце и наслаждается его румяными следами, не отрывая взгляда от зари, не оборачиваясь назад, откуда выходит
ночь, думая только о возвращении назавтра
тепла и света.
Тиха украинская
ночь.
Прозрачно небо. Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы.
Но мрачны странные мечты
В душе Мазепы: звезды
ночи,
Как обвинительные очи,
За ним насмешливо глядят,
И тополи, стеснившись в ряд,
Качая тихо головою,
Как судьи, шепчут меж собою.
И
летней,
теплой ночи тьма
Душна, как черная тюрьма.
Мне отвели комнату в стороне, с окном, выходившим в сад. В комнате все смотрело уютно, чисто, свежо. Сквозь открытое окно врывались благоухания
летней теплой ночи.
Подходя к своему дому, Ромашов с удивлением увидел, что в маленьком окне его комнаты, среди
теплого мрака
летней ночи, брезжит чуть заметный свет. «Что это значит? — подумал он тревожно и невольно ускорил шаги. — Может быть, это вернулись мои секунданты с условиями дуэли?» В сенях он натолкнулся на Гайнана, не заметил его, испугался, вздрогнул и воскликнул сердито...
Как хорошо бы в такую
теплую,
летнюю ночь, где-нибудь в роще, положить голову тебе на колени и уснуть навеки“.
Из Шувалова мы возвращались с Аграфеной Петровной вдвоем; дорога парком в
летнюю теплую ночь была чудная. Я находился под впечатлением сербского вечера и еще раз завидовал Пепке. Мы шли пешком и даже немного заблудились.
На Фоминой неделе, в воскресенье, в апрельский погожий и
теплый, совсем
летний день, Колесников и Саша, захватив еды, с утра ушли за город и возвращались только поздней
ночью.
Тени плавают, задевают стебли трав; шорох и шёпот вокруг; где-то суслик вылез из норы и тихо свистит. Далеко на краю земли кто-то тёмный встанет — может, лошадь в ночном — постоит и растает в море
тёплой тьмы. И снова возникает, уже в ином месте, иной формы… Так всю
ночь бесшумно двигаются по полям немые сторожа земного сна, ласковые тени
летних ночей. Чувствуешь, что около тебя, на всём круге земном, притаилась жизнь, отдыхая в чутком полусне, и совестно, что телом твоим ты примял траву.
Из глубин небесных тихо спускались звёзды и, замирая высоко над землёю, радостно обещали на завтра ясный день. Со дна котловины бесшумно вставала
летняя ночь, в ласковом её
тепле незаметно таяли рощи, деревни, цветные пятна полей и угасал серебристо-синий блеск реки.
Только что наступившая
летняя ночь была тиха и
тепла; с одной стороны, там, где солнце закатилось, край неба еще белел и слабо румянился последним отблеском исчезавшего дня; с другой стороны уже вздымался синий, седой сумрак.
Чумиза на полях была сжата, повсюду снимали каолян. Поля обнажались. Дни стояли солнечные и
теплые, но
ночи были очень холодные, часто с заморозками. Солдаты же имели только
летние рубашки и шинели. Суконные мундиры и полушубки еще весною были отвезены на хранение в Харбин.
Ночь была
теплая,
летняя. Марсель был весь освещен, на улицах пахло едой из кухонь, со всех сторон слышались говор, грохот колес и веселые крики.