Неточные совпадения
А. И. Герцена.)] хозяин гостиницы предложил проехаться в
санях, лошади были с бубенчиками и колокольчиками, с страусовыми перьями на голове… и мы были веселы,
тяжелая плита была снята с груди, неприятное чувство страха, щемящее чувство подозрения — отлетели.
Каждую пятницу Цыганок запрягал в широкие
сани гнедого мерина Шарапа, любимца бабушки, хитрого озорника и сластену, надевал короткий, до колен, полушубок,
тяжелую шапку и, туго подпоясавшись зеленым кушаком, ехал на базар покупать провизию. Иногда он не возвращался долго. Все в доме беспокоились, подходили к окнам и, протаивая дыханием лед на стеклах, заглядывали на улицу.
Какими огромными, неправдоподобными, сказочными показались Александрову в отчетливой синеве лунной ночи рослые серые кони с их фырканьем и храпом: необычайно широкие, громоздкие, просторные
сани с ковровой тугой обивкой и
тяжелые высокие дуги у коренников, расписанные по белому неведомыми цветами.
По так называемой губернаторской улице протянулась целая вереница разнообразнейших экипажей; тут были и пошевни, запряженные лихими тройками, украшенными лентами и бубенчиками с малиновым звоном, и простые городские
сани, и уродливые, нелепо-тяжелые возки, и охотницкие
сани, везомые сильными, едва сдерживаемыми рысаками.
За ней везли на
санях тяжелые пушки и всякий воинский припас, а там вдали шла несметная пешая толпа, вооруженная чем попало.
Лысевич совсем уже раскис и
отяжелел и шатался, когда Мишенька надевал на него шубу. А спускаясь вниз, он имел вид совершенно расслабленного, и видно было, что как только он сядет в
сани, то уснет тотчас же.
Выскочил я из
саней, гляжу — в потемках на меня человек бежит и по колена в снегу грузнет; я его обхватил рукой за плечи, вот этак, и выбил из рук ружьишко, потом другой подвернулся, я его по затылку урезал, так что он крякнул и в снег носом чкнулся, — здоровый я тогда был, рука
тяжелая; я с двумя управился, гляжу, а Федя уже на третьем верхом сидит.
В теплой шубе и дохе, которую казак повязал поясом и шарфом, он стал еще более похож на медведя и, переваливаясь в
тяжелых валенках, вышел на крыльцо, у которого его уже ждали
сани…
Русских ямщиков сменили
тяжелые, закутанные фигуры эстов, которым надо было кричать: «Кууле! Рутту!» (Слушай! Живей!) Вместо тройки — пара в дышло и
сани в виде лодки.
Он возвращается к своим
саням с
тяжелою ношею страшных воспоминаний и еще ужаснейшей неизвестности об участи княжны, проникнутый насквозь холодом, проклиная свою любовь, себя и все в мире.