Устал я. К дневнику не тянет, да и некогда, работы много. Проклятая война жрет деньги, как свинья апельсины, не напасешься. И как-то странно я себя чувствую: не то привык к душегубству, не то наконец притерпелся, но смотрю на все значительно спокойнее, прочтешь: десять
тысяч убитых! двадцать тысяч убитых!.. и равнодушно закуришь папироску. Да и газет почти не читаю, не то что в первое время, когда за вечерним прибавлением сам бегал на угол в дождь и непогоду. Что читать!
Неточные совпадения
К величайшей досаде защищавших это мнение, сам преступник почти не пробовал защищать себя; на окончательные вопросы: что именно могло склонить его к смертоубийству и что побудило его совершить грабеж, он отвечал весьма ясно, с самою грубою точностью, что причиной всему было его скверное положение, его нищета и беспомощность, желание упрочить первые шаги своей жизненной карьеры с помощью по крайней мере трех
тысяч рублей, которые он рассчитывал найти у
убитой.
Он решил написать статью, которая бы вскрыла символический смысл этих похорон. Нужно рассказать, что в лице
убитого незначительного человека Москва, Россия снова хоронит всех, кто пожертвовал жизнь свою борьбе за свободу в каторге, в тюрьмах, в ссылке, в эмиграции. Да, хоронили Герцена, Бакунина, Петрашевского, людей 1-го марта и
тысячи людей,
убитых девятого января.
— Его фамилия — Бауман. Гроб с телом его стоит в Техническом училище, и сегодня черная сотня пыталась выбросить гроб. Говорят — собралось
тысячи три, но там была охрана, грузины какие-то. Стреляли. Есть
убитые.
Убийца соскакивает вниз из предосторожности, чтоб убедиться, жив или нет свидетель, а между тем только что оставил в кабинете
убитого им отца своего, по свидетельству самого же обвинителя, колоссальную на себя улику в виде разорванного пакета, на котором было написано, что в нем лежали три
тысячи.
— Большие
тысячи, сказывают… Ну, их, значит, старцев, и порешили в лесу наши скитские, а деньги себе забрали. Есть тут один такой-то инок… Волк он, а не инок. Теперь уж он откололся от скитов и свою веру объявил. Скитницу еще за собой увел… Вот про него и сказывают, что не миновали его рук убитые-то сибирские старцы.
Движимый горем и раскаянием в своем невольном преступлении, Н.И. Пастухов дал несколько
тысяч семье Васи, поставил над его могилой мраморный памятник и внес в земскую управу сумму на учреждение в ближайшем селе школы в память
убитого.
Для неотказавшегося выгоды будут состоять в том, что он, подвергнувшись всем унижениям и исполнив все жестокости, которые от него требуются, может, не будучи
убитым, получить украшения красные, золотые, мишурные на свой шутовской наряд, может в лучшем случае распоряжаться над сотнями
тысяч таких же, как и он, оскотиненных людей и называться фельдмаршалом и получить много денег.
Пугачев потерял последние пушки, четыреста человек
убитыми и три
тысячи пятьсот взятыми в плен.
Тысячи падали, но первые ряды казались целы и невредимы: каждый пылал ревностию заступить место
убитого, и безжалостно попирал ногою труп своего брата, чтобы только отмстить смерть его.
Марфа с высокого места Вадимова увидела рассеянные
тысячи бегущих и среди них колесницу, осененную знаменами: так издревле возили новогородцы тела
убитых вождей своих…
Эта смерть произвела скверное, давящее впечатление: быть
убитым, не видя неприятеля, пулею, пролетевшею три
тысячи шагов, две версты, казалось всем чем-то роковым, ужасным.
Из шести
тысяч почти четыре
тысячи были оставлены в госпиталях Швейцарии на благородство французов, потеря, следовательно, была
убитыми и умершими — 2000 человек. Спасение русских войск в горах Швейцарии несказанно обрадовало императора Павла Петровича.
Ермак Тимофеевич нашел среди
убитых своего друга и главного сподвижника, упал на него и долго горько плакал. Тут же он дал страшную клятву жестоко отомстить за смерть Ивана Кольца, сложить ему надгробный памятник из
тысячей татарских голов. Затем приказал рыть две могилы: одну большую братскую для тридцати девяти казаков, а другую отдельную — для Ивана Кольца.
Верно! Как слепы эти счастливые люди. Неверно!
Тысячу раз неверно! И проклянете тот день, когда ваши часы пойдут так правильно, что ни в одной
убитой минуте вы не ошибетесь, и маленькие часики далеко от вас будут отбивать такие же грустные и пустые секунды!
Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями
тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и
убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этою силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что потеряв ранеными и
убитыми во всё время движения от Тарутина не более пяти
тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста
тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти
тысяч.
Были когда-то, говорят, мученики Христа, но это было исключение; их насчитывают у нас 380
тысяч — вольных и невольных за 1800 лет; но сочтите мучеников мира, — и на одного мученика Христа придется
тысяча мучеников учения мира, которых страдания в сто раз ужаснее. Одних
убитых на воинах нынешнего столетия насчитывают тридцать миллионов человек.