Неточные совпадения
Хлестаков. Как же, я им всем поправляю
статьи. Мне Смирдин дает за это сорок
тысяч.
Да вышла тут оказия:
Тотчас же
стали требовать
Задатков третью часть,
А третья часть — до
тысячи.
— Знаем все об вашем положении, все услышали! — сказал он, когда увидел, что дверь за ним плотно затворилась. — Ничего, ничего! Не робейте: все будет поправлено. Все
станет работать за вас и — ваши слуги! Тридцать
тысяч на всех — и ничего больше.
Это довело его наконец до того, что он
стал считать мысленно: «Один… два… тридцать…» и так далее, пока не сказал «
тысяча».
Придя домой, я, — свидетель тому Андрей Семенович, —
стал считать деньги и, сосчитав две
тысячи триста рублей, спрятал их в бумажник, а бумажник в боковой карман сюртука.
— Вр-р-решь! — нетерпеливо вскрикнул Разумихин, — почему ты знаешь? Ты не можешь отвечать за себя! Да и ничего ты в этом не понимаешь… Я
тысячу раз точно так же с людьми расплевывался и опять назад прибегал…
Станет стыдно — и воротишься к человеку! Так помни же, дом Починкова, третий этаж…
А они и разменять-то не умели:
стал в конторе менять, получил пять
тысяч, и руки дрогнули.
— Я бы вот как
стал менять: пересчитал бы первую
тысячу, этак раза четыре со всех концов, в каждую бумажку всматриваясь, и принялся бы за другую
тысячу; начал бы ее считать, досчитал бы до средины, да и вынул бы какую-нибудь пятидесятирублевую, да на свет, да переворотил бы ее и опять на свет — не фальшивая ли?
Если бы в моем предложении была хотя миллионная доля расчета, то не
стал бы я предлагать всего только десять
тысяч, тогда как всего пять недель назад предлагал ей больше.
Если бы даже и так тянулось, то лет через десять, через двенадцать (если б обернулись хорошо обстоятельства) я все-таки мог надеяться
стать каким-нибудь учителем или чиновником, с
тысячью рублями жалованья…
А как
стал бы третью
тысячу считать — нет, позвольте: я, кажется, там, во второй
тысяче, седьмую сотню неверно сосчитал, сомнение берет, да бросил бы третью, да опять за вторую, — да этак бы все-то пять…
Баснь эту лишним я почёл бы толковать;
Но ка́к здесь к слову не сказать,
Что лучше верного держаться,
Чем за обманчивой надеждою гоняться?
Найдётся
тысячу несчастных от неё
На одного, кто не был ей обманут,
А мне, что́ говорить ни
станут,
Я буду всё твердить своё:
Что́ впереди — бог весть; а что моё — моё!
Ты, сказывают, петь великий мастерище:
Хотел бы очень я
Сам посудить, твоё услышав пенье,
Велико ль подлинно твоё уменье?»
Тут Соловей являть свое искусство
стал:
Защёлкал, засвистал
На
тысячу ладов, тянул, переливался...
Но она не обратила внимания на эти слова. Опьяняемая непрерывностью движения, обилием и разнообразием людей, криками, треском колес по булыжнику мостовой, грохотом железа, скрипом дерева, она сама говорила фразы, не совсем обыкновенные в ее устах. Нашла, что город только красивая обложка книги, содержание которой — ярмарка, и что жизнь
становится величественной, когда видишь, как работают
тысячи людей.
Он решил написать
статью, которая бы вскрыла символический смысл этих похорон. Нужно рассказать, что в лице убитого незначительного человека Москва, Россия снова хоронит всех, кто пожертвовал жизнь свою борьбе за свободу в каторге, в тюрьмах, в ссылке, в эмиграции. Да, хоронили Герцена, Бакунина, Петрашевского, людей 1-го марта и
тысячи людей, убитых девятого января.
И, прервав ворчливую речь, он заговорил деловито: если земля и дом Варвары заложены за двадцать
тысяч, значит, они стоят, наверное, вдвое дороже. Это надобно помнить. Цены на землю быстро растут. Он
стал развивать какой-то сложный план залога под вторую закладную, но Самгин слушал его невнимательно, думая, как легко и катастрофически обидно разрушились его вчерашние мечты. Может быть, Иван жульничает вместе с этим Семидубовым? Эта догадка не могла утешить, а фамилия покупателя напомнила...
Самгин был уверен, что настроением Безбедова живут сотни
тысяч людей — более умных, чем этот голубятник, и нарочно, из антипатии к нему, для того, чтоб еще раз убедиться в его глупости,
стал расспрашивать его: что же он думает? Но Безбедов побагровел, лицо его вспухло, белые глаза свирепо выкатились; встряхивая головой, растирая ладонью горло, он спросил...
И вдруг с черного неба опрокинули огромную чашу густейшего медного звука, нелепо лопнуло что-то, как будто выстрел пушки, тишина взорвалась, во тьму влился свет, и
стало видно улыбки радости, сияющие глаза, весь Кремль вспыхнул яркими огнями, торжественно и бурно поплыл над Москвой колокольный звон, а над толпой птицами затрепетали, крестясь,
тысячи рук, на паперть собора вышло золотое духовенство, человек с горящей разноцветно головой осенил людей огненным крестом, и тысячеустый голос густо, потрясающе и убежденно — трижды сказал...
— Это личный вопрос
тысяч, — добавил он, дергая правым плечом, а затем вскочил и, опираясь обеими руками на стол, наклонясь к Самгину,
стал говорить вполголоса, как бы сообщая тайну: —
Тысячи интеллигентов схвачены за горло необходимостью быстро решить именно это: с хозяевами или с рабочими?
Он
стал хвастаться перед Штольцем, как, не сходя с места, он отлично устроил дела, как поверенный собирает справки о беглых мужиках, выгодно продает хлеб и как прислал ему полторы
тысячи и, вероятно, соберет и пришлет в этом году оброк.
Если приказчик приносил ему две
тысячи, спрятав третью в карман, и со слезами ссылался на град, засухи, неурожай, старик Обломов крестился и тоже со слезами приговаривал: «Воля Божья; с Богом спорить не
станешь! Надо благодарить Господа и за то, что есть».
Алексеев
стал ходить взад и вперед по комнате, потом остановился перед картиной, которую видел
тысячу раз прежде, взглянул мельком в окно, взял какую-то вещь с этажерки, повертел в руках, посмотрел со всех сторон и положил опять, а там пошел опять ходить, посвистывая, — это все, чтоб не мешать Обломову встать и умыться. Так прошло минут десять.
— Теперь брат ее съехал, жениться вздумал, так хозяйство, знаешь, уж не такое большое, как прежде. А бывало, так у ней все и кипит в руках! С утра до вечера так и летает: и на рынок, и в Гостиный двор… Знаешь, я тебе скажу, — плохо владея языком, заключил Обломов, — дай мне
тысячи две-три, так я бы тебя не
стал потчевать языком да бараниной; целого бы осетра подал, форелей, филе первого сорта. А Агафья Матвевна без повара чудес бы наделала — да!
— Я
стал очеловечиваться с тех пор, как начал получать по две
тысячи, и теперь вот понимаю, что вопросы о гуманности неразрывны с экономическими…
— И наделали бы
тысячу несчастных — да?
Стали бы пробовать свою силу над всеми, и не было бы пощады никому…
— Мне с того имения присылают деньги:
тысячи две серебром — и довольно. Да я работать
стану, — добавил он, — рисовать, писать… Вот собираюсь за границу пожить: для этого то имение заложу или продам…
Я слушал с напряжением. Выступало убеждение, направление всей жизни. Эти «
тысяча человек» так рельефно выдавали его! Я чувствовал, что экспансивность его со мной шла из какого-то внешнего потрясения. Он говорил мне все эти горячие речи, любя меня; но причина, почему он
стал вдруг говорить и почему так пожелал именно со мной говорить, мне все еще оставалась неизвестною.
— Друг мой, я готов за это
тысячу раз просить у тебя прощения, ну и там за все, что ты на мне насчитываешь, за все эти годы твоего детства и так далее, но, cher enfant, что же из этого выйдет? Ты так умен, что не захочешь сам очутиться в таком глупом положении. Я уже и не говорю о том, что даже до сей поры не совсем понимаю характер твоих упреков: в самом деле, в чем ты, собственно, меня обвиняешь? В том, что родился не Версиловым? Или нет? Ба! ты смеешься презрительно и махаешь руками,
стало быть, нет?
Я
стал припоминать
тысячи подробностей моей жизни с Соней; под конец они сами припоминались и лезли массами и чуть не замучили меня, пока я ее ждал.
— Нет-с, я сам хочу заплатить, и вы должны знать почему. Я знаю, что в этой пачке радужных —
тысяча рублей, вот! — И я
стал было дрожащими руками считать, но бросил. — Все равно, я знаю, что
тысяча. Ну, так вот, эту
тысячу я беру себе, а все остальное, вот эти кучи, возьмите за долг, за часть долга: тут, я думаю, до двух
тысяч или, пожалуй, больше!
Ботаника совершенно знает, как растет дерево, физиолог и анатом знают даже, почему поет птица, или скоро узнают, а что до звезд, то они не только все сосчитаны, но всякое движение их вычислено с самою минутною точностью, так что можно предсказать, даже за
тысячу лет вперед, минута в минуту, появление какой-нибудь кометы… а теперь так даже и состав отдаленнейших звезд
стал известен.
А может быть и то, что Ламберт совсем не хитрил с этою девицею, даже ни минуты, а так-таки и брякнул с первого слова: «Mademoiselle, или оставайтесь старой девой, или
становитесь княгиней и миллионщицей: вот документ, а я его у подростка выкраду и вам передам… за вексель от вас в тридцать
тысяч».
— Бесится. Теперь,
стало быть, Ахмакова — пас. Он тут плиэ проиграл. Теперь у него одна Анна Андреевна. Я вам две
тысячи дам… без процентов и без векселя.
Шанхай сам по себе ничтожное место по народонаселению; в нем всего (было до осады) до трехсот
тысяч жителей: это мало для китайского города, но он служил торговым предместьем этим городам и особенно провинциям, где родится лучший шелк и чай — две самые важные
статьи, которыми пока расплачивается Китай за бумажные, шерстяные и другие европейские и американские изделия.
— Боятся, так и приветливы. Если японцы
стали вдруг приветливы, когда вы и американцы появились с большой силой, то как же не быть приветливыми ликейцам, которых всего от шестидесяти до восьмидесяти
тысяч на острове!
Он знал ее девочкой-подростком небогатого аристократического семейства, знал, что она вышла за делавшего карьеру человека, про которого он слыхал нехорошие вещи, главное, слышал про его бессердечность к тем сотням и
тысячам политических, мучать которых составляло его специальную обязанность, и Нехлюдову было, как всегда, мучительно тяжело то, что для того, чтобы помочь угнетенным, он должен
становиться на сторону угнетающих, как будто признавая их деятельность законною тем, что обращался к ним с просьбами о том, чтобы они немного, хотя бы по отношению известных лиц, воздержались от своих обычных и вероятно незаметных им самим жестокостей.
Ибо в каждый час и каждое мгновение
тысячи людей покидают жизнь свою на сей земле и души их
становятся пред Господом — и сколь многие из них расстались с землею отъединенно, никому не ведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет.
— Это… это отцовский,
стало быть, конверт, — пробормотал он, — тот самый, в котором лежали эти три
тысячи… и, если надпись, позвольте: «цыпленочку»… вот: три
тысячи, — вскричал он, — три
тысячи, видите?
И вот,
стало быть, уже двойная причина хранить эти полторы
тысячи как зеницу ока, отнюдь не расшивать ладонку и не отколупывать по сту рублей.
Таким образом, предположение о том, что истрачены были лишь полторы
тысячи, а другие отложены в ладонку,
становилось немыслимым.
Старик, поклонявшийся деньгам, как Богу, тотчас же приготовил три
тысячи рублей лишь за то только, чтоб она посетила его обитель, но вскоре доведен был и до того, что за счастье почел бы положить к ногам ее свое имя и все свое состояние, лишь бы согласилась
стать законною супругой его.
— Это мы втроем дали три
тысячи, я, брат Иван и Катерина Ивановна, а доктора из Москвы выписала за две
тысячи уж она сама. Адвокат Фетюкович больше бы взял, да дело это получило огласку по всей России, во всех газетах и журналах о нем говорят, Фетюкович и согласился больше для славы приехать, потому что слишком уж знаменитое дело
стало. Я его вчера видел.
Подробнее на этот раз ничего не скажу, ибо потом все объяснится; но вот в чем состояла главная для него беда, и хотя неясно, но я это выскажу; чтобы взять эти лежащие где-то средства, чтобы иметь право взять их, надо было предварительно возвратить три
тысячи Катерине Ивановне — иначе «я карманный вор, я подлец, а новую жизнь я не хочу начинать подлецом», — решил Митя, а потому решил перевернуть весь мир, если надо, но непременно эти три
тысячи отдать Катерине Ивановне во что бы то ни
стало и прежде всего.
— А когда они прибудут, твои три
тысячи? Ты еще и несовершеннолетний вдобавок, а надо непременно, непременно, чтобы ты сегодня уже ей откланялся, с деньгами или без денег, потому что я дальше тянуть не могу, дело на такой точке
стало. Завтра уже поздно, поздно. Я тебя к отцу пошлю.
По расчету времени (и уже строжайшему) дознано и доказано предварительным следствием, что подсудимый, выбежав от служанок к чиновнику Перхотину, домой не заходил, да и никуда не заходил, а затем все время был на людях, а
стало быть, не мог отделить от трех
тысяч половины и куда-нибудь спрятать в городе.
Был один пункт, даже всех поразивший в речи защитника, а именно полное отрицание существования этих роковых трех
тысяч рублей, а
стало быть, и возможности их грабежа.
— С этими восьмьюстами было,
стало быть, всего у вас первоначально около полутора
тысяч?
Мне, например, и еще двум лицам в этой зале совершенно случайно
стал известен, еще неделю назад, один факт, именно, что Иван Федорович Карамазов посылал в губернский город для размена два пятипроцентные билета по пяти
тысяч каждый, всего,
стало быть, на десять
тысяч.
Уже выйдя из университета и приготовляясь на свои две
тысячи съездить за границу, Иван Федорович вдруг напечатал в одной из больших газет одну странную
статью, обратившую на себя внимание даже и неспециалистов, и, главное, по предмету, по-видимому, вовсе ему незнакомому, потому что кончил он курс естественником.
Показание о шестой
тысяче принято было с необыкновенным впечатлением допрашивающими. Понравилась новая редакция: три да три, значит, шесть,
стало быть, три
тысячи тогда да три
тысячи теперь, вот они и все шесть, выходило ясно.