Неточные совпадения
В два «небанных» дня недели — понедельник и вторник — мальчики мыли
бутылки и помогали разливать квас, которым торговали в банях, а в «банные» дни готовили веники, которых выходило, особенно по субботам и накануне больших праздников, в некоторых банях по три
тысячи штук.
— Это два шага, — законфузился Коля. — Он теперь там сидит за
бутылкой. И чем он там себе кредит приобрел, понять не могу? Князь, голубчик, пожалуйста, не говорите потом про меня здесь нашим, что я вам записку передал!
Тысячу раз клялся этих записок не передавать, да жалко; да вот что, пожалуйста, с ним не церемоньтесь: дайте какую-нибудь мелочь, и дело с концом.
Артамонов старший лежал на полу, на жиденьком, жёстком тюфяке; около него стояло ведро со льдом,
бутылки кваса, тарелка с квашеной капустой, обильно сдобренной тёртым хреном. На диване, открыв рот и, как Наталья, подняв брови, разметалась Пашута, свесив на пол ногу, белую с голубыми жилками и ногтями, как чешуя рыбы. За окном
тысячами жадных пастей ревело всероссийское торжище.
А поп Иван стал вычитывать обманы, и оказалось, что обманов было — двадцать одна
тысяча девятьсот тридцать три обмана; и поп стал высчитывать, сколько Макар выпил
бутылок водки, и оказалось — четыреста
бутылок; и поп читал далее, а Макар видел, что деревянная чашка весов перетягивает золотую и что она опускается уже в яму, и, пока поп читал, она все опускалась.
Видишь, например, как стоит
бутылка, или идет дождь, или едет мужик на телеге, но для чего эта
бутылка, или дождь, или мужик, какой в них смысл, сказать не можешь и даже за
тысячу рублей ничего не сказал бы.
Расстались. Воротясь домой и развалясь на подушках, Махмет Бактемирыч думал о том, как угодит он хану редкостной наливкой, за десяток
бутылок Мокея выкупит, а
тысячу рублей себе в карман положит.
— Идет, что ли, дело-то? — спросил Марко Данилыч, держа в руке
бутылку и не наливая вишневки в рюмку, подставленную баем. —
Тысячу рублев деньгами да этой самой наливки двенадцать
бутылок.
—
Тысяча дьяволов! И целуйтесь с вашими казаками и с вашей Европой, — неожиданно завопил рябой австрияк, и с такой силой хватил концом сабли по остаткам
бутылки, что стекло, разбившееся на крошечные кусочки, разлетелось фонтаном во все стороны.
— Ну, где там! Довольно этой Азии у нас, на
тысячу лет хватит! Вы меня извините за выражение, только я о русском человеке очень худо понимаю: он груб, дик! Дай ему только
бутылку водки, больше ему ничего не нужно. О другом у него дум нет.
И Подгорину казалось, что эту фразу он слышал уже
тысячу раз. Как она ему надоела! Когда пришли во флигель, Сергей Сергеич достал из своего просторного пиджака
бутылку и две рюмки и поставил их на стол.