Неточные совпадения
Для Константина народ был только главный участник в общем труде, и, несмотря на всё уважение и какую-то кровную любовь к мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье
от силы, кротости, справедливости этих
людей, очень часто, когда в общем деле
требовались другие качества, приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
«Хоть бы красоты ее пожалел… пожалела… пожалело… кто? зачем? за что?» — думал он и невольно поддавался мистическому влечению верить каким-то таинственным, подготовляемым в человеческой судьбе минутам, сближениям, встречам, наводящим
человека на роковую идею, на мучительное чувство, на преступное желание, нужное зачем-то, для цели, неведомой до поры до времени самому
человеку,
от которого только непреклонно
требуется борьба.
Поставив себе вопрос о том, справедливо ли то православие, в котором он рожден и воспитан, которое
требуется от него всеми окружающими, без признания которого он не может продолжать свою полезную для
людей деятельность, — он уже предрешал его.
От человека требуется невероятная активность,
от которой он не может опомниться.
Ермолай был такой же бессознательно развращенный
человек, как и большинство дворовых мужчин; стало быть, другого и ждать
от него было нельзя. В Малиновце он появлялся редко, когда его работа
требовалась по дому, а большую часть года ходил по оброку в Москве. Скука деревенской жизни была до того невыносима для московского лодыря, что потребность развлечения возникала сама собой. И он отыскивал эти развлечения, где мог, не справляясь, какие последствия может привести за собой удовлетворение его прихоти.
Трудно было примириться детскому уму и чувству с мыслию, что виденное мною зрелище не было исключительным злодейством, разбоем на большой дороге, за которое следовало бы казнить Матвея Васильича как преступника, что такие поступки не только дозволяются, но
требуются от него как исполнение его должности; что самые родители высеченных мальчиков благодарят учителя за строгость, а мальчики будут благодарить со временем; что Матвей Васильич мог браниться зверским голосом, сечь своих учеников и оставаться в то же время честным, добрым и тихим
человеком.
— Я полагаю, что это
от того происходит, что ты представляешь себе жизнь слишком в розовом цвете, что ты ждешь
от нее непременно чего-то хорошего, а между тем в жизни
требуется труд, и она дает не то, чего
от нее требуют капризные дети, а только то, что берут у нее с боя
люди мужественные и упорные.
— Вот если бы вам поверили, что вы действительно… тово… это был бы результат! А ведь, в сущности, вы можете достигнуть этого результата, не делая никаких усилий. Ни разговоров с Кшепшицюльским
от вас не
потребуется, ни подлогов — ничего. Придите прямо, просто, откровенно: вот, мол, я! И все для вас сделается ясным. И вы всем поверите, и вам все поверят. Скажут: это
человек искренний, настоящий; ему можно верить, потому что он не о спасении шкуры думает, а об ее украшении… ха-ха!
Будучи поставлены между враждебных партий, из которых каждая угрожает каторгой, и не понимая, что собственно в нашем случае
от лих
требуется, эти
люди отрываются
от своих обычных занятий и всецело посвящают себя отгадыванию нелепых загадок.
Для неотказавшегося выгоды будут состоять в том, что он, подвергнувшись всем унижениям и исполнив все жестокости, которые
от него
требуются, может, не будучи убитым, получить украшения красные, золотые, мишурные на свой шутовской наряд, может в лучшем случае распоряжаться над сотнями тысяч таких же, как и он, оскотиненных
людей и называться фельдмаршалом и получить много денег.
Стоило некоторым
людям, участникам и неучастникам этого дела, свободным
от внушения, еще тогда, когда только готовились к этому делу, смело высказывать свое негодование перед совершившимися в других местах истязаниями и отвращение и презрение к
людям, участвовавшим в них, стоило в настоящем тульском деле некоторым лицам выразить нежелание участвовать в нем, стоило проезжавшей барыне и другим лицам тут же на станции высказать тем, которые ехали в этом поезде, свое негодование перед совершаемым ими делом, стоило одному из полковых командиров,
от которых
требовались части войск для усмирения, высказать свое мнение, что военные не могут быть палачами, и благодаря этим и некоторым другим, кажущимся неважными частным воздействиям на
людей, находящихся под внушением, дело приняло совсем другой оборот, и войска, приехав на место, не совершили истязаний, а только срубили лес и отдали его помещику.
Если же не всякий раз приходится сажать в тюрьму, бить и убивать
людей, когда собирается землевладельцем аренда за землю и нуждающийся в хлебе платит обманувшему его купцу тройную цену, и фабричный довольствуется платой пропорционально вдвое меньшей дохода хозяина, и когда бедный
человек отдает последний рубль на пошлину и подати, то происходит это оттого, что
людей уже так много били и убивали за их попытки не делать того, чего
от них
требуется, что они твердо помнят это.
Так что для всякого
человека, посредством воинской повинности поставленного в необходимость вдуматься в значение государства, во имя которого
от него
требуется жертва его спокойствия, безопасности и жизни, не может не быть ясным, что для жертв этих нет уже в наше время никакого основания.
Вдруг один
человек в Перми, другой в Туле, третий в Москве, четвертый в Калуге объявляют, что они присягать не будут, и объясняют свой отказ все, не сговариваясь между собой, одним и тем же, тем, что по христианскому закону клятва запрещена, но что если бы клятва и не была запрещена, то они по духу христианского закона не могут обещаться совершать те дурные поступки, которые
требуются от них в присяге, как-то: доносить на всех тех, которые будут нарушать интересы правительства, защищать с оружием в руках свое правительство или нападать на врагов его.
Во имя государства
требуется от меня отречение
от всего, что только может быть дорого
человеку:
от спокойствия, семьи, безопасности, человеческого достоинства.
— А не уважал
людей — дак ведь и то сказать надобно: за какие дела уважать нас? Живём, конечно, ну — ловкости особенной
от нас для этого не
требуется…
Есть
люди, которые имеют специальностью физический труд, и ежели эта задача выполняется ими исправно, то больше ничего
от них и не
требуется.
А между тем
от человека требуется — немного; он должен избрать себе дело по силам и делать его как можно лучше…
От таких
требовалось только одно: чтобы
человек не был неблагодарен и хоть раз в год приезжал извещать Варвару Никаноровну, как идут его дела.
Следует упомянуть, что к этому моменту я был чрезмерно возбужден резкой переменой обстановки и обстоятельств, неизвестностью, что за
люди вокруг и что будет со мной дальше, а также наивной, но твердой уверенностью, что мне предстоит сделать нечто особое именно в стенах этого дома, иначе я не восседал бы в таком блестящем обществе. Если мне не говорят, что
от меня
требуется, — тем хуже для них: опаздывая, они, быть может, рискуют. Я был высокого мнения о своих силах.
Екатерина прибавила как другие языки (особливож совершенное знание Российского), так и все необходимые для государственного просвещения науки, которые, смягчая сердце, умножая понятия
человека, нужны и для самого благовоспитанного Офицера: ибо мы живем уже не в те мрачные, варварские времена, когда
от воина
требовалось только искусство убивать
людей; когда вид свирепый, голос грозный и дикая наружность считались некоторою принадлежностию сего состояния.
Но мальчик никак не мог удовлетвориться такими понятиями; он не мог примириться с мыслью, что, по его выражению, «виденное им не было исключительным злодейством, за которое следовало бы казнить Матвея Васильича; что такие поступки не только дозволяются, но
требуются от него как исполнение его должности; что сами родители высеченных мальчиков благодарят учителя за строгость, а мальчики будут благодарить со временем; что Матвей Васильич мог браниться зверским голосом, сечь своих учеников и оставаться в то же время честным, добрым и тихим
человеком».
Оно может не спасти
от внешних унижений, может остаться бессильно в тех случаях, где
требуется героизм характера, но оно не даст
человеку унизиться внутренне и, всегда указывая ему правый путь, даст ему силы на дорогу по крайней мере там, где выбор пути не влечет за собою конечной гибели.
Люди в наше время так привыкли к тому, что из всех дел, которые делаются, есть такие, которые им запрещено делать, и еще такие, которые им велено делать, как бы это ни было трудно для них, и что если они будут делать то, что запрещено, и не будут делать того, что повелено, то кто-то за это накажет их, и им будет
от этого худо.
Люди так привыкли к этому, что и не спрашивают, кто те лица, которые запрещают им, и кто будет их наказывать за неисполнение, и покорно исполняют всё, что
от них
требуется.
Но тем самым
от него
требуется напряженность и человеческих сил (недаром священство, как и левитство, требует неповреждённости физической и духовной), ибо
человек, вступающий на чреду ангельского служения, остается все-таки самим собой, принужден для этого напрягать именно свою человечность.
И когда обнаружилась несостоятельность
человека на этом пути,
от Бога
потребовался новый акт творения мира в совершенном
человеке через боговоплощение.
От современного
человека требуется огромное напряжение фантазии, чтобы представить себе такое состояние религиозного чувства.
Чтобы благополучно ходить по улицам,
от маленького
человека требуется сила, смелость, ловкость, находчивость, — качества, которые когда-то
требовались от всех
людей; теперь они, к счастью, все еще
требуются, по крайней мере
от людей маловозрастных.
Вся война была одним сплошным рядом такого рода катастроф. Выяснялось с полною очевидностью, что для победы в современной войне
от солдата прежде всего
требуется не сила быка, не храбрость льва, а развитый, дисциплинированный разум
человека. Этого-то у русского солдата и не оказалось. Поразительно прекрасный в своем беззаветном мужестве, в железной выносливости, — он был жалок и раздражающ своей некультурностью и умственною мешковатостью.
От человека многое
требуется, потому что он к чему-то великому призван.
И как только он приобретет то, что
требуется,
от него
потребуется еще другое, и еще другое, и так без конца идет эта Сизифова работа, губящая жизни
людей.
Я не хочу скрыть здесь
от вас, что Нефора сделала более, чем вы знаете: она не только убедила меня в благоразумии этой меры, но и дала средства для ее исполнения, казна моя была пуста, и я не мог бы предпринять всех расходов, которые
потребовались на то, чтобы дать щедрый заработок всем занятым теперь перестройками
людям, но Нефора дала на это средства.
А в то же время сознание свободы
от нынешнего произвола привлекло бы к служению церкви многих благороднейших молодых
людей духовного звания, которые нынче до такой степени шибко бегут
от своей среды, что
потребовались особые и, очевидно, совершенно бесполезные меры к удержанию их в духовном звании.