Неточные совпадения
— А много ты
на книги тратишь! — И дружески спросила: — Не увеличить ли оклад тебе?
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в
книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя
на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, —
на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и
тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города
на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…
Ситанов спокойно молчал, усердно работая или списывая в тетрадку стихи Лермонтова;
на это списывание он
тратил все свое свободное время, а когда я предложил ему: «Ведь у вас деньги-то есть, вы бы купили
книгу!» — он ответил...
— Нет, Иван Андреич, неправда! Он и люди его толка — против глупости, злобы и жадности человечьей! Это люди — хорошие, да; им бы вот не пришло в голову позвать человека, чтобы незаметно подпоить да высмеять его; время своё они
тратят не
на игру в карты,
на питьё да
на еду, а
на чтение добрых и полезных
книг о несчастном нашем российском государстве и о жизни народа; в
книгах же доказывается, отчего жизнь плоха и как составить её лучше…
А между тем Фома Фомич заставлял дядю
тратить ежегодно большие деньги
на выписку
книг и журналов.
Соня(стоя
на коленях, оборачивается к отцу; нервно, сквозь слезы).Надо быть милосердным, папа! Я и дядя Ваня так несчастны! (Сдерживая отчаяние.) Надо быть милосердным! Вспомни, когда ты был помоложе, дядя Ваня и бабушка по ночам переводили для тебя
книги, переписывали твои бумаги… все ночи, все ночи! Я и дядя Ваня работали без отдыха, боялись
потратить на себя копейку и всё посылали тебе… Мы не ели даром хлеба! Я говорю не то, не то я говорю, но ты должен понять нас, папа. Надо быть милосердным!
Чтение
книги Милля не увлекало меня, скоро основные положения экономики показались очень знакомыми мне, я усвоил их непосредственно, они были написаны
на коже моей, и мне показалось, что не стоило писать толстую
книгу трудными словами о том, что совершенно ясно для всякого, кто
тратит силы свои ради благополучия и уюта «чужого дяди».
Моя относительная нелюдимость, которая есть просто признак здорового ума, предпочитающего проводить время наедине с самим собою и
книгами, чем
тратить его
на праздную и пустую болтовню, могла сойти за болезненную мизантропию; холодность темперамента, не ищущего грубых чувственных наслаждений, — за выражение дегенерации.
—
На что приходится время
тратить, а! Эх, кабы поучиться мне, почитать бы хороших
книг!
У Станкевича не было подобной недоверчивости; он очень просто и спокойно говорит своим друзьям, одному: «Зачем ты свои силы
тратишь на пустяки»; другому: «Что ты не учишься по-немецки, это тебе необходимо» — третьему: «Зачем ты расхваливаешь глупую
книгу?» — четвертому: «Мне жаль, что болезнь тебя расслабила и что ты теперь ничего не сделаешь для людей».
Затем после десятого года юрист неподвижно сидел за столом и читал одно только Евангелие. Банкиру казалось странным, что человек, одолевший в четыре года шестьсот мудреных томов,
потратил около года
на чтение одной удобопонятной и не толстой
книги.
На смену Евангелию пошли история религий и богословие.
Ананас уступили ей за три рубля. Это ей доставило удовольствие: и недорого и подарок к обеду славный. Скупа ли она? Мысль эта все чаще и чаще приходила Анне Серафимовне. Скупа! Пожалуй, и говорят так про нее. И не один Виктор Мироныч. Но правда ли? Никому она зря не отказывала. В доме за всем глаз имеет. Да как же иначе-то?
На туалет, — а она любит одеться, —
тратит тысячи три. Зато в школу целый шкап
книг и пособий пожертвовала. Можно ли без расчета?