Неточные совпадения
Только что перед этим он сочинил повесть под
названием: «Сатурн, останавливающий свой бег в объятиях Венеры», в которой,
по выражению критиков того времени, счастливо сочеталась нежность Апулея с игривостью Парни.
Читая эти страницы, испещренные
названиями какого-то птичьего языка, исполненные этнографических, географических, филологических данных о крае, известном нам
только по имени, благоговею перед всесокрушающею любознательностью и громадным терпением ученого отца и робко краду у него вышеприведенные отрывочные сведения о Корее — все для вас.
В этом предстояло немалое затруднение: всех главных лиц мы знали
по имени, а прочих нет; их помнили
только в лицо; оттого в списке у нас они значились под именами: косого, тощего, рябого, колченогого, а другие носили
название некоторых наших земляков, на которых походили.
География части побережья между Момокчи и Наиной такова: высокий горный хребет Габади тянется под острым углом
по отношению к берегу моря.
По ту сторону его будет бассейн реки Кулумбе,
по эту — мелкие речки, имеющие
только удэгейские
названия: Яшу (на картах — Ячасу), Уяхги-Бязани, Санкэ, Капуты, Янужа и другие. Между ними следует отметить три горные вершины: Габади, Дюхане и гору Яндоюза, а около устья реки Яшу — одинокую скалу Када-Буди-Дуони. На морских картах она названа горой Ожидания.
20 октября, утром, мы тронулись в путь. Старообрядец Нефед Черепанов вызвался проводить нас до реки Соен. На этом пути в море впадает несколько речек, имеющих
только туземные
названия. Это будут: Мэяку (по-китайски Михейзуйза), Найна, Калама, Гианкуни и Лоси.
География части побережья между Мамокчи и Найна такова. Высокий горный хребет Габаци тянется под острым углом
по отношению к берегу моря.
По ту сторону его будет бассейн реки Кулумбе,
по эту — мелкие речки, имеющие
только удэгейские
названия: Яшу (на картах — Ягасу), Уяхти-бязани, Санкэ, Капуты, Янужа и другие. Между ними можно отметить три горные вершины: Габади, Дюханю и гору Яндоюза, а около устья реки Яшу — одинокую скалу Кададудидуони. На морских картах она названа горой Ожидания и помечена числом 603.
В Уссурийском крае реки, горы и мысы на берегу моря имеют различные
названия. Это произошло оттого, что туземцы называют их по-своему, китайцы — по-своему, а русские, в свою очередь, окрестили их своими именами. Поэтому, чтобы избежать путаницы, следует там, где живут китайцы, придерживаться
названий китайских, там, где обитают тазы, не следует руководствоваться
названиями, данными русскими. Последние имеют место
только на картах и местным жителям совершенно не известны.
Текучей воды было мало.
Только одна река Перла, да и та неважная, и еще две речонки: Юла и Вопля. [Само собой разумеется,
названия эти вымышленные.] Последние еле-еле брели среди топких болот,
по местам образуя стоячие бочаги, а
по местам и совсем пропадая под густой пеленой водяной заросли. Там и сям виднелись небольшие озерки, в которых водилась немудреная рыбешка, но к которым в летнее время невозможно было ни подъехать, ни подойти.
Доброму человеку не
только развернуться, приударить горлицы или гопака, прилечь даже негде было, когда в голову заберется хмель и ноги начнут писать покой [Покой —
название буквы «п» в старинной русской азбуке.] — он —
по.
А над домом по-прежнему носились тучи голубей, потому что и Красовский и его сыновья были такими же любителями, как и Шустровы, и у них под крышей также была выстроена голубятня. «Голубятня» — так звали трактир, и никто его под другим именем не знал, хотя официально он так не назывался, и в печати появилось это
название только один раз, в московских газетах в 1905 году, в заметке под заглавием: «Арест революционеров в “Голубятне"».
Пароход мог отправиться
только в конце апреля. Кстати, Харитина назвала его «Первинкой» и любовалась этим именем, как ребенок, придумавший своей новой игрушке
название. Отвал был назначен ранним утром, когда на пристанях собственно публики не было. Так хотел Галактион. Когда пароход уже отвалил и сделал поворот, чтобы идти вверх
по реке, к пристани прискакал какой-то господин и отчаянно замахал руками. Это был Ечкин.
Предполагают, что когда-то родиной гиляков был один
только Сахалин и что
только впоследствии они перешли оттуда на близлежащую часть материка, теснимые с юга айнами, которые двигались из Японии, в свою очередь теснимые японцами.] селения старые, и те их
названия, какие упоминаются у старых авторов, сохранились и
по сие время, но жизнь все-таки нельзя назвать вполне оседлой, так как гиляки не чувствуют привязанности к месту своего рождения и вообще к определенному месту, часто оставляют свои юрты и уходят на промыслы, кочуя вместе с семьями и собаками
по Северному Сахалину.
Лежит он в пади, которая и теперь носит японское
название Хахка-Томари, и с моря видна
только одна его главная улица, и кажется издали, что мостовая и два ряда домов круто спускаются вниз
по берегу; но это
только в перспективе, на самом же деле подъем не так крут.
На Сахалине есть манера давать
названия улицам в честь чиновников еще при их жизни; называют улицы не
только по фамилиям, но даже
по именам и отчествам.
Орлан оглянулся
по сторонам и затем нагнул голову вниз. Тут
только я заметил в лапах у него какой-то предмет, но что именно это было — за дальностью расстояния — не было видно. Вдруг сзади и немного влево от меня послышался крик, какой обыкновенно издают пернатые хищники. Орлан насторожился. Он нагнул голову, дважды кивнул ею и раскрыл свой могучий желтый клюв. Оперение на шее у него поднялось. В этом виде он действительно оправдывал
название царя птиц.
Князь, однако же, сообразил, сколько мог, что письмо было передано рано утром, чрез служанку, Вере Лебедевой, для передачи
по адресу… «так же как и прежде… так же как и прежде, известному персонажу и от того же лица-с… (ибо одну из них я обозначаю
названием „лица“-с, а другую лишь
только „персонажа“, для унижения и для различия; ибо есть великая разница между невинною и высокоблагородною генеральскою девицей и… камелией-с), итак, письмо было от „лица“-с, начинающегося с буквы А…»
— И в скитах так же живут, — неохотно отвечал Мосей. — Те же люди, как и в миру, а
только название одно: скит… Другие скитские-то, пожалуй, и похуже будут мирских. Этак вон сибирские старцы проезжали как-то
по зиме… С Москвы они, значит, ехали, от боголюбивых народов, и денег везли с собой уйму.
— Monsieur Вихров, desirez-vous? [Вы желаете? (франц.).] — обратился Абреев к Павлу, но тот поблагодарил и отказался от сигары:
по невежеству своему, он любил курить
только жуковину. […он любил курить
только жуковину — ироническое
название дешевого табака петербургской табачной фабрики Жукова.]
— Занимаются они,
по большей части, неблагонамеренностями, откуда происходит и самое
название: «неблагонамеренный». В частности же, не по-дворянски себя ведут. Так, например, помещик Анпетов пригласил нескольких крестьян, поселил их вместе с собою, принял их образ жизни (
только он Лаферма папиросы курит, а они тютюн), и сам наравне с ними обрабатывает землю.
Хотя мы оба путешествовали
по делам, от которых зависел
только наш личный интерес, но в то же время нас ни на минуту не покидала мысль, что, кроме личных интересов, у нашей жизни есть еще высшая цель, известная под
названием"украшения столбцов".
— Он и есть, барин! Как есть, дураки! Разве барин так тебе и поехал! Перво-наперво пригонят загонщики, потом в колокола ударят
по церквам, а уж потом и барин, с фалетуром, на пятерке. А то: барин!
Только вот Тетюева не стало, некому принять барина по-настоящему. Нынче уж что!
только будто
название, что главный управляющий!
Всю ночь громыхали
по булыжным мостовым длинные обозы отходников, заменявших тогда канализацию, но и с перенесением из Анненгофской рощи свалки нечистот к Сортировочной станции Московско-Казанской железной дороги все-таки еще в нее сливались нечистоты, и
название «Анненгофская роща» было
только в указателях Москвы и официальных сообщениях, — в народе ее знали испокон века и до последних дней
только под одним
названием: «Говенная роща!»
— О, это я могу тебе объяснить! — сказал окончательно гнусливым голосом камер-юнкер. —
Название это взято у Дюма, но из какого романа — не помню, и, по-моему, эти сборища, о которых так теперь кричит благочестивая Москва, были не больше как свободные, не стесняемые светскими приличиями, развлечения молодежи. Я сам никогда не бывал на таких вечерах, — соврал,
по мнению автора, невзрачный господин: он, вероятно, бывал на афинских вечерах, но
только его не всегда приглашали туда за его мизерность.
Наконец, появился мордовский выселок, под
названием Кивацкого, уже
только в двух верстах от дедушки, вниз
по Бугуруслану; это была мордва, отделившаяся от селения Мордовский Бугуруслан, сидевшего на речке Малый Бугурусланчик верстах в девяти от Багрова.
Прежде всего не узнаю того самого города, который был мне столь памятен
по моим в нем страданиям. Архитектурное обозрение и костоколотная мостовая те же, что и были, но смущает меня нестерпимо какой-то необъяснимый цвет всего сущего. То, бывало, все дома были белые да желтые, а у купцов водились с этакими голубыми и желтыми отворотцами, словно лацканы на уланском мундире, — была настоящая житейская пестрота; а теперь, гляжу,
только один неопределенный цвет, которому нет и
названия.
Имя ерша, очевидно, происходит от его наружности: вся его спина, почти от головы и до хвоста, вооружена острыми, крепкими иглами, соединенными между собой тонкою пестрою перепонкою; щеки, покрывающие его жабры, имеют также
по одной острой игле, и когда вытащишь его из воды, то он имеет способность так растопырить свои жабры, так взъерошить свой спинной гребень и загнуть хвост, что
название ерша, вероятно, было ему дано в ту же минуту, как
только в первый раз его увидел человек.
— Коли роиться, батюшка Митрий Миколаич, — отвечал старик, выражая какую-то особенную ласку в этом
названии барина
по имени и òтчеству: — вот
только, только-что брать зачала как след. Нынче весна холодная была, изволите знать.
Только там, под ледниками, на другом берегу Черека, лепится к скалам заоблачный аул Безенги, а там, за ним, две вершины неведомого Каштан-тау,
по обе стороны которого снега горного хребта и будто бы перевал, исстари известный в этом единственном в этих горах ауле под
названием «Магометова дорога».
Прокофий на все высказываемые ими мнения и соображения обнаруживал явное презрение и даже некоторую злобу; с своей же стороны он произносил
только при
названии какого-нибудь города,
по преимуществу в славянских землях: «Мы были там с барином!»
Сейчас от Прокопьевского монастыря, Дивьей обители и Служней слободы остались одни пустыри.
Только по-прежнему высоко поднимается правый гористый берег Яровой, где шумел когда-то вековой бор. Теперь торчат одни пни, а от прежнего осталось одно
название: народ называет и сейчас горы Охониными бровями.
(2) Большею частью журналы в то время продолжались
только по одному году, если успевали дожить до конца его. Некоторые, являясь и на другой год в том же составе, при тех же издателях, переменяли, однако,
название; например, Новиков в 1769 году издавал «Трутень», в 1770 — «Смесь», в 1771 — «Живописец»; Рубан — в 1769 — «Ни то, ни се», в 1771 — «Трудолюбивый муравей», в 1772 — «Старина и новизна».
Только минет Святая и смолкнет пасхальный звон,
по сельщине-деревенщине «помины» и «оклички» зачинаются. В «нáвий день» [«Навий день», а в Малороссии «мертвецкий велык день» — другое
название Радуницы… Нав, навье — мертвец.] стар и млад спешат на кладбище с мертвецами христосоваться. Отпев церковную панихиду, за старорусскую тризну садятся.
Только широкие шоссейные улицы, несколько наскоро сделанных бараков да строящиеся дома показывали, что здесь уже хозяйничает европеец и вдобавок француз, судя
по обилию кофеен с разными замысловатыми
названиями, приютившихся в анамитских домиках.
Вскоре около его фанзы появились другие домики. Так образовалась деревня Фурме. Потом пришли русские и потеснили ходзенов. Последние должны были оставить насиженные места и уйти от неспокойных «лоца» вверх
по реке Уссури. Деревня Фурме исчезла, а
название Хээкчир превратилось в Хехцир. Впоследствии казаки этим именем стали называть не
только то место, где раньше была ходзенская деревня, но и весь горный хребет.
Нужно было помириться и с тем, что
названия улиц и площадей значились
только по-мадьярски, без немецкого перевода.
«Шекспиру
название великого подходит само собой, если же прибавить, что независимо от величия он сделался еще реформатором всей литературы и, сверх того, выразил в своих произведениях не
только явления жизни ему современные, но еще пророчески угадал
по носившимся в его время лишь в зачаточном виде мыслям и взглядам то направление, какое общественный дух примет в будущем (чему поразительный пример мы видим в «Гамлете»), то можно безошибочно сказать, что Шекспир был не
только великим, но и величайшим из всех когда-либо существовавших поэтов и что на арене поэтического творчества равным ему соперником была лишь та самая жизнь, которую он изобразил в своих произведениях с таким совершенством».
Матюхина была «ударницей». Но
по отношению к ней это стало
только новым
названием, потому что ударницей она была всем существом своим тогда, когда и разговору не было об ударничестве. И горела подлинным «бурным пафосом строительства», хотя сама даже и не подозревала этого. На производственных совещаниях горела и волновалась, как будто у нее отнимали что-то самое ценное, и собственными, не трафаретно газетными словами страстно говорила о невозможно плохом качестве материала, об организационных неполадках.
— Ринген [В Лифляндии места имеют иногда
по три и четыре
названия: немецкое, латышское, чухонское и русское.], хочешь ты сказать? Как не знать мне? я
только что не родилась в приходе рингенском.
И всякие слова в голове замолчали, даже
названия самих предметов как бы позабылись, а
только безмолвные и длительные мысли, такие длинные, словно каждая
по нескольку раз обнимает весь земной шар.