Неточные совпадения
Нас у ворот крепости ожидала
толпа народа; осторожно перенесли мы
раненую к Печорину и послали за лекарем.
Самгину показалось, что
толпа снова двигается на неподвижную стену солдат и двигается не потому, что подбирает
раненых; многие выбегали вперед, ближе к солдатам, для того чтоб обругать их. Женщина в коротенькой шубке, разорванной под мышкой, вздернув подол платья, показывая солдатам красную юбку, кричала каким-то жестяным голосом...
Затем Самгин видел, как отступавшая
толпа точно уперлась во что-то и вдруг, единодушно взревев, двинулась вперед, шагая через трупы, подбирая
раненых; дружно треснул залп и еще один, выскочили солдаты, стреляя, размахивая прикладами, тыкая штыками, — густейшим потоком люди, пронзительно воя, побежали вдоль железной решетки сквера, перепрыгивая через решетку, несколько солдат стали стрелять вдоль Невского.
Я видел, как упало несколько человек, видел, как
толпа бросилась к Страстному и как в это время в открывшихся дверях голицынского магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы
раненых несли к нему на перевязку.
Добежав уже до внешнего рва, все смешались в глазах Козельцова, и он почувствовал боль в груди и, сев на банкет, с огромным наслаждением увидал в амбразуру, как
толпы синих мундиров в беспорядке бежали к своим траншеям, и как по всему полю лежали убитые и ползали
раненые в красных штанах и синих мундирах.
Это чувство было и у смертельно
раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же
ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную
толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющеюся
толпой, и у
раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, 16 лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только-что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них.
Толпы солдат несли на носилках и вели под руки
раненых. На улице было совершенно темно; только редко, редко где светились окна в гошпитале или у засидевшихся офицеров. С бастионов доносился тот же грохот орудий и ружейной перепалки, и те же огни вспыхивали на черном небе. Изредка слышался топот лошади проскакавшего ординарца, стон
раненого, шаги и говор носильщиков или женский говор испуганных жителей, вышедших на крылечко посмотреть на канонаду.
Солдаты,
раненые и нераненые,
толпами попадались ему навстречу.
— О! это ужасный народ! вы их не изволите знать, — подхватил поручик Непшитшетский, — я вам скажу, от этих людей ни гордости, ни патриотизма, ни чувства лучше не спрашивайте. Вы вот посмотрите, эти
толпы идут, ведь тут десятой доли нет
раненых, а то всё асистенты, только бы уйти с дела. Подлый народ! — Срам так поступать, ребята, срам! Отдать нашу траншею! — добавил он, обращаясь к солдатам.
Если
толпа и при этом не расходится, начальник приказывает стрелять прямо в
толпу, в кого попало, и солдаты стреляют и по улице падают
раненые и убитые люди, и тогда
толпа обыкновенно разбегается, и войска по приказанию начальников захватывают тех, которые представляются им главными зачинщиками, и отводят их под стражу.
Сражение завязалось. Артиллерия Пугачева была превосходнее числом вывезенной из города. Оренбургские казаки с непривычки робели ядер и жались к городу, под прикрытие пушек, расставленных по валу. Отряд Наумова был окружен со всех сторон многочисленными
толпами. Он выстроился в карре и начал отступать, отстреливаясь от неприятеля. Сражение продолжалось четыре часа. Наумов убитыми,
ранеными и бежавшими потерял сто семнадцать человек.
Он не только грустен, но и желчен, придирчив. Он, как
раненый, собирает все силы, делает вызов
толпе — и наносит удар всем, — но не хватило у него мощи против соединенного врага.
«Вторая ширинга, впе-ред! Шай-клац!» — командовал капитан; ружья склонились и брякнули. У Анатоля потемнело в глазах, он покачнулся и дал шпоры лошади, но лошадь вдруг поднялась на дыбы и брякнулась наземь — осколок русской бомбы ранил лошадь и раздробил Анатолю плечо; новая
толпа охотников шла с песнями и гарцованьем мимо
раненого. Анатоль лишился сознания.
A кругом валились последние солдаты разбитого наголову неприятельского отряда. Слышались стоны
раненых, крики сдающихся на милость победителей. Уже там и тут махали белые платки, сигнализируя сдачу, и молодой подпоручик Гардин вел целую
толпу разоруженных его бравыми солдатиками военнопленных.
Большой красивый город. Чистые улицы. Бегающие там и тут трамваи. Повсюду военные, повсюду солдаты. Любопытная
толпа горожан, снующая по бульвару и по тротуарам, несмотря ни на какую погоду. То и дело проезжают автомобили, приспособленные для
раненых. На каждом шагу встречаются здания со значками госпиталей и лазаретов Красного Креста.
Грянул выстрел, и по
толпе рассыпалась картечь. Во многих местах раздались стоны
раненых, были и убитые. Народ в страхе кинулся на Красную площадь и прилегающие улицы, а за ним были посланы драгуны. Многие бунтовщики были переловлены. Петр Дмитриевич два дня не слезал с лошади и был первым во всех стычках с народом.
Число первых невелико; они утомлены, нехотя дерутся врукопашню,
толпами сдаются в плен и бросают оружия; путь их устлан изломанными лафетами, взорванными ящиками, грядою мертвых и
раненых.
Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась
толпа солдат, в числе которых были и не
раненые.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из-за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса
раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи — это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся
толпе произошло волнение. Кто-то проехал со свитой на белой лошади и что-то сказал, проезжая.
Вокруг
раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли
толпы солдат-носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся офицеры.
Флигель-адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegen, [перенести в пространство,] и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая, с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай-де-Толли, видя
толпы отбегающих
раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
В
толпе ожидавших
раненых поднялся ропот.