Неточные совпадения
Он прислал А. Писарева, генерал-майора «Калужских вечеров», попечителем, велел студентов одеть в мундирные сертуки, велел им носить шпагу, потом запретил носить шпагу; отдал Полежаева в солдаты за стихи, Костенецкого с
товарищами за прозу, уничтожил Критских за бюст, отправил нас в ссылку за сен-симонизм, посадил князя Сергея Михайловича Голицына попечителем и не занимался больше «этим рассадником разврата», благочестиво советуя молодым людям, окончившим курс в лицее и в школе правоведения, не вступать в него.
Майор Н. В. Буссе, господин нервный и неуживчивый, пишет, что «обращение Невельского с подчиненными и дух бумаг его не довольно серьезны», а про Рудановского, что он «тяжел, как подчиненный, и несносный
товарищ», и что Рудановский «делал бестолковые замечания», а про Бошняка, что он «мечтатель и дитя».
Они хоть и понимали, что совершенно правы насчет претензии, что и подтвердилось впоследствии, но все-таки сознавали себя как бы отщепенцами, оставившими артель, точно выдали
товарищей плац-майору.
«1790 года декабря 11-го взяли штурмом город Измаил, где убит сея книги хозяин,
товарищ и однокашец мой приятель Иван Кузьмич секунд-майор Воинов, а я в ногу ранен».
Славный
майор Фаддей Громилов, который знал людей не хуже «Военного устава», и воеводский
товарищ Прямодушии, которого длинный орлиный нос был неоспоримым знаком наблюдательного духа, часто говаривали капитану Радушину: «Сын твой родился в сорочке: что взглянешь, то полюбишь его!» Это доказывает, между прочим, что старики наши, не зная Лафатера, имели уже понятие о физиогномике и считали дарование нравиться людям за великое благополучие (горе человеку, который не умеет ценить его!)…
— Ерунда! Пройдёт. Мой
товарищ,
майор Горталов, заколотый турками во время вылазки, был молодчина! О! На редкость! Храбрый малый! Под Систовым лез на штыки впереди солдат так спокойно, точно танцами дирижировал: бил, рубил, орал, сломал шашку, схватил какую-то дубину и бьёт ею турок. Храбрец, каких немного! Но тоже в грозу нервничал, как женщина…
Все
товарищи меня подхватили, одобрили, расцеловали и запили нашу клятву, но только
майор удержал, чтобы стаканов не бить.
Генерал-майор Варнуха. Господина
товарища!
Низенькие домики часто видели проходящего мимо ловкого, статного офицера с султаном на голове, шедшего к
товарищу поговорить о производстве, об отличнейшем табаке, а иногда поставить на карточку дрожки, которые можно было назвать полковыми, потому что они, не выходя из полку, успевали обходить всех: сегодня катался в них
майор, завтра они появлялись в поручиковой конюшне, а чрез неделю, смотри, опять майорский денщик подмазывал их салом.
— Вот где она! — воскликнул
майор, показав
товарищу орудие Ларисиной смерти и, бросив бритву назад в ров, отвернулся.
Это было совершенно верное и мастерское определение характера Катерины Астафьевны, и в силу этого-то самого характера столь терпеливая во всех нуждах и лишениях подруга
майора не стерпела, когда при перемене полкового командира вновь вступивший в командование полковник, из старых
товарищей Форова по военной академии, не пригласил ее на полковой бал, куда были позваны жены всех семейных офицеров.
— Фу, пусто вам будь! — воскликнул
майор, — вы, канальи, этак просто задавите! — И он, выскочив из кибитки, скомандовал к кабаку, купил ведро водки, распил ее со старыми
товарищами и наказал им служить верой и правдой и слушаться начальства, дал старшему из своего скудного кошелька десять рублей и сел в повозку; но, садясь, он почувствовал в ногах у себя что-то теплое и мягкое, живое и слегка визжащее.
Прошло восемь лет с того, вероятно, не забытого читателями разговора в домике по Басманной улице в Москве между
майором Иваном Осиповичем Лысенко с его закадычным другом и
товарищем Сергеем Семеновичем Зиновьевым.
Калужский исправник,
майор Сергей Петрович Блинов; оказался его
товарищем по полку.
Недалеко от Пьера, шел видимо пользующийся общим уважением своих
товарищей пленных толстый
майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом.