Неточные совпадения
Доктор старался не смотреть на Нила Андреича, а если смотрел,
то так же, как и лакеи, «любопытно». Он торопился, и когда Тычков предложил ему позавтракать, он сказал,
что зван на «фриштик» к Бережковой, у которой будет и его превосходительство, и все, и
что он видел, как архиерей прямо из собора уже поехал к ней, и потому спешит… И уехал,
прописав Нилу Андреичу диету и покой.
Райский позвал
доктора и кое-как старался объяснить ее расстройство.
Тот прописал успокоительное питье, Вера выпила, но не успокоилась, забывалась часто сном, просыпалась и спрашивала: «
Что бабушка?»
И не напрасно приснился отрок. Только
что Максим Иванович о сем изрек, почти, так сказать, в самую
ту минуту приключилось с новорожденным нечто: вдруг захворал. И болело дитя восемь дней, молились неустанно, и
докторов призывали, и выписали из Москвы самого первого
доктора по чугунке. Прибыл
доктор, рассердился. «Я, говорит, самый первый
доктор, меня вся Москва ожидает».
Прописал капель и уехал поспешно. Восемьсот рублей увез. А ребеночек к вечеру помер.
Ходил он раза два к
доктору;
тот объяснил,
что болезнь его — следствие дурного питания, частых простуд, обнадежил,
прописал лекарство и сказал,
что весной надо уехать.
Благодаря великодушному вспомоществованию петербургского климата болезнь пошла быстрее,
чем можно было ожидать, и когда явился
доктор,
то он, пощупавши пульс, ничего не нашелся сделать, как только
прописать припарку, единственно уже для
того, чтобы больной не остался без благодетельной помощи медицины; а впрочем, тут же объявил ему чрез полтора суток непременный капут.
Пропишет ли
доктор кому-либо злополучную касторку в дежурство Веры Васильевны, она дает это противное масло в немного горьковатом портвейне и
тем же вином предлагает запить, между
тем как в дежурство Жучки касторка давалась в мяте,
что составляло страшную неприятность для девочек.
Доктора ездили к Наташе и отдельно, и консилиумами, говорили много по-французски, и по-немецки, и по-латыни, осуждали один другого,
прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову
та простая мысль,
что им не может быть известна
та болезнь, которою страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которою одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанную в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений страданий этих органов.