Неточные совпадения
Дома, едва он успел раздеться, вбежала Дуняша и, обняв за шею, молча
ткнулась лицом
в грудь его, — он пошатнулся, положил
руку на голову, на плечо ей, пытаясь осторожно оттолкнуть, и, усмехаясь, подумал...
В лицо Самгина смотрели, голубовато улыбаясь, круглые, холодненькие глазки, брезгливо шевелилась толстая нижняя губа, обнажая желтый блеск золотых клыков, пухлые пальцы правой
руки играли платиновой цепочкой на животе, указательный палец левой беззвучно
тыкался в стол. Во всем поведении этого человека,
в словах его,
в гибкой игре голоса было что-то обидно несерьезное. Самгин сухо спросил...
Так неподвижно лег длинный человек
в поддевке, очень похожий на Дьякона, — лег, и откуда-то из-под воротника поддевки обильно полилась кровь, рисуя сбоку головы его красное пятно, — Самгин видел прозрачный парок над этим пятном; к забору подползал, волоча ногу, другой человек, с зеленым шарфом на шее; маленькая женщина сидела на земле, стаскивая с ноги своей черный ботик, и вдруг, точно ее ударили по затылку,
ткнулась головой
в колени свои, развела
руками, свалилась набок.
Я
ткнулся в дверь, обитую войлоком и клеенкой, долго не мог найти скобу, шаря дрожащими от холода и волнения
руками, наконец тихонько открыл дверь и остановился на пороге, ослепленный.
Особенно напряженно слушал Саша Михаилов; он всё вытягивался
в сторону дяди, смотрел на гитару, открыв рот, и через губу у него тянулась слюна. Иногда он забывался до того, что падал со стула,
тыкаясь руками в пол, и, если это случалось, он так уж и сидел на полу, вытаращив застывшие глаза.
Я сидел на лежанке ни жив ни мертв, не веря тому, что видел: впервые при мне он ударил бабушку, и это было угнетающе гадко, открывало что-то новое
в нем, — такое, с чем нельзя было примириться и что как будто раздавило меня. А он всё стоял, вцепившись
в косяк, и, точно пеплом покрываясь, серел, съеживался. Вдруг вышел на середину комнаты, встал на колени и, не устояв,
ткнулся вперед, коснувшись
рукою пола, но тотчас выпрямился, ударил себя
руками в грудь...
Они
тычутся из стороны
в сторону
в поисках выхода, хватаются за все сильными, но слепыми
руками, трясут, передвигают с места на место, роняют на пол и давят упавшее ногами.
В сердце ее вспыхнули тоска разочарования и — радость видеть Андрея. Вспыхнули, смешались
в одно большое, жгучее чувство; оно обняло ее горячей волной, обняло, подняло, и она
ткнулась лицом
в грудь Андрея. Он крепко сжал ее,
руки его дрожали, мать молча, тихо плакала, он гладил ее волосы и говорил, точно пел...
Тихими ночами мне больше нравилось ходить по городу, из улицы
в улицу, забираясь
в самые глухие углы. Бывало, идешь — точно на крыльях несешься; один, как луна
в небе; перед тобою ползет твоя тень, гасит искры света на снегу, смешно
тычется в тумбы,
в заборы. Посредине улицы шагает ночной сторож, с трещоткой
в руках,
в тяжелом тулупе, рядом с ним — трясется собака.
Боль была настолько сильна, что и прелесть окружающего перестала существовать для меня. А идти домой не могу — надо успокоиться. Шорох
в овраге — и из-под самой кручи передо мной вынырнул Дружок, язык высунул, с него каплет: собака потеет языком. Он
ткнулся в мою больную ногу и растянулся на траве. Боль напомнила мне первый вывих ровно шестьдесят лет назад
в задонских степях, когда табунщик-калмык, с железными
руками, приговаривал успокоительно...
— Я — буду!.. — визжал он, размахивая
руками. Что-то жёсткое толкнуло его
в зад, он
ткнулся на шпалы между красными струнами рельс, и железный суровый грохот раздавил его слабый визг…
Шакро уцепился
руками за мои колени и
ткнулся головой мне
в грудь.
Меньше полусотни сажен осталось до фабрики, когда котёл покачнулся особенно круто и не спеша съехал с переднего катка,
ткнувшись в песок тупой мордой, — Никита видел, как его круглая пасть дохнула
в ноги отца серой пылью. Люди сердито облепили тяжёлую тушу, пытаясь подсунуть под неё каток, но они уже выдохлись, а котёл упрямо влип
в песок и, не уступая усилиям их, как будто зарывался всё глубже. Артамонов с рычагом
в руках возился среди рабочих, покрикивая...
Петя напрягал тогда все свои силы; но часто они изменяли ему; пробежав на
руках некоторое пространство, он вдруг ослабевал
в плечах и
тыкался головою
в песок, — чем пробуждал всегда веселый смех
в зрителях.
Пока младший старался подняться,
тыкаясь красными
руками в холодный снег, другой встал на ноги и не совсем твердой походкой направился к нам.
Матрёне хотелось
ткнуться головой
в её колени и зареветь… Но она только плотно сжала губы да провела
рукой по горлу, отталкивая готовое вырваться рыдание назад
в грудь.
Сунул я этому дуралею
в руку две тысячи целковых, завел его
в лавочку, взял с него расписку и, выведя опять на тротуар, будто шутя, повернул его и трах
в шею, так что он носом почти у меня
в грязь
ткнулся.
Потом они вскрикивали, дико взмахивали
руками и, словно слепые,
тыкались в загорожи,
в стены,
в солдат.
Сидит Жилин за татарином, покачивается,
тычется лицом
в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину, да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть.
Руки так закручены, что
в ключице ломит.
Вдруг на голову ему глина посыпалась; глянул кверху — шест длинный
в тот край ямы
тыкается. Потыкался, спускаться стал, ползет
в яму. Обрадовался Жилин, схватил
рукой, спустил — шест здоровый. Он еще прежде этот шест на хозяйской крыше видел.
Я встретил его преосвященство
в приемной Моего нового дворца и успел заметить, как нырял Топпи под
руками священников и кардинала, срывая благословения быстрее, чем ловелас поцелуи у красоток. Шесть благочестивых
рук едва успевали справиться с одним Чертом, которым овладело благочестие, и уже на пороге
в Мой кабинет он еще раз успел
ткнуться в живот кардиналу. Экстаз!
Дрогнул ротный, а уж на что храбрый был, самому дьяволу не спустит. За столик
рукой придержался. Дошел до порога, за косяк ухватился… Стрепенулся Каблуков, вскочил, вытянулся, — а сапог округ него так вприсядку и задувает, уши по голенищам треплются, а из голенища, будто из граммофонной дыры: «ряв-ряв!» Да вдруг сапог прямо на ротного, будто к родному брату, — по коленке его хлопает,
в руку подметкой
тычется…