Неточные совпадения
В открытые окна из церкви синими струйками тянется ароматный дым, в углах и над алтарем ютятся мечтательные
тени, огни свечей выступают ярче, фигура Христа из синеватой мглы простирает поднятые руки, и тихое пение хора несется стройно,
колыхаясь в прощальных лучах затихающего дня…
Там я ложился в
тени на траве и читал, изредка отрывая глаза от книги, чтобы взглянуть на лиловатую в
тени поверхность реки, начинающую
колыхаться от утреннего ветра, на поле желтеющей ржи на том берегу, на светло-красный утренний свет лучей, ниже и ниже окрашивающий белые стволы берез, которые, прячась одна за другую, уходили от меня в даль чистого леса, и наслаждался сознанием в себе точно такой же свежей, молодой силы жизни, какой везде кругом меня дышала природа.
Сторона спокойная, тихая, немного даже сонная. Местечко похоже более на село, чем на город, но когда-то оно знало если не лучшие, то, во всяком случае, менее дремотные дни. На возвышенности сохранились еще следы земляных окопов, на которых теперь
колышется трава, и пастух старается передать ее шепот на своей нехитрой дудке, пока общественное стадо мирно пасется в
тени полузасыпанных рвов…
Потом мертвое тело
колыхнулось, голова мертвеца вдруг выступила из
тени в светлое пятно, потом поникла, а тело, будто произвольно, тихо опустилось вровень с толпой.
Под липой было прохладно и спокойно; залетавшие в круг ее
тени мухи и пчелы, казалось, жужжали тише; чистая мелкая трава изумрудного цвета, без золотых отливов, не
колыхалась; высокие стебельки стояли неподвижно, как очарованные; как мертвые, висели маленькие гроздья желтых цветов на нижних ветках липы.
В призрачном свете, что бросали на землю красные тучи, словно
колыхались четыре столба с привязанными мертвецами. Чернели
тенью опущенные лица тех трех, но голова Жегулева была слегка закинута назад, как у коренника, и призрачно светлело лицо, и улыбался слишком большой, разорванный рот с белеющими на стороне зубами.
Затем
колыхались тени в коридоре, шмыгали сиделки, и я видел, как по стене прокралась растрепанная мужская фигура и издала сухой вопль. Но его удалили. И стихло.
По стенам ночлежки всё прыгали
тени, как бы молча борясь друг с другом. На нарах, вытянувшись во весь рост, лежал учитель и хрипел. Глаза у него были широко открыты, обнаженная грудь сильно
колыхалась, в углах губ кипела пена, и на лице было такое напряженное выражение, как будто он силился сказать что-то большое, трудное и — не мог и невыразимо страдал от этого.
Ночь мчалась галопом; вечер стремительно убегал; его разноцветный плащ, порванный на бегу, сквозил позади скал красными, обшитыми голубым, клочьями. Серебристый хлопок тумана
колыхался у берегов, вода темнела, огненное крыло запада роняло ковры
теней, земля стала задумчивой; птицы умолкли.
Мужики сумрачно молчат, глядя на Егора исподлобья.
Колышутся в землянке серые
тени, уже не боясь игры огня.
Раскаленный воздух дрожал, и беззвучно, точно готовые потечь, дрожали камни; и дальние ряды людей на завороте, орудия и лошади отделились от земли и беззвучно, студенисто
колыхались — точно не живые люди это шли, а армия бесплотных
теней.
Целый день был жаркий, где-то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в
тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть
колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.