Одна часть солдат разбрелись, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари, и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые
тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Неточные совпадения
Мать в избу-то не пускала их, а в окно сунет калач, так
француз схватит да за пазуху его, с пылу, горячий — прямо к
телу, к сердцу; уж как они терпели это — нельзя понять!
Он едва держался на ногах,
тело его изнемогало, а он и не чувствовал усталости, — зато усталость брала свое: он сидел, глядел и ничего не понимал; не понимал, что с ним такое случилось, отчего он очутился один, с одеревенелыми членами, с горечью во рту, с камнем на груди, в пустой незнакомой комнате; он не понимал, что заставило ее, Варю, отдаться этому
французу и как могла она, зная себя неверной, быть по-прежнему спокойной, по-прежнему ласковой и доверчивой с ним! «Ничего не понимаю! — шептали его засохшие губы.
Дела, само собою разумеется, и там ему не нашлось; он занимался бессистемно, занимался всем на свете, удивлял немецких специалистов многосторонностью русского ума; удивлял
французов глубокомыслием, и в то время, как немцы и
французы делали много, — он ничего, он тратил свое время, стреляя из пистолета в тире, просиживая до поздней ночи у ресторанов и отдаваясь
телом, душою и кошельком какой-нибудь лоретке.
— Что ж тут удивительного? Ведь город без жителей — то же, что
тело без души. Пусть
французы завладеют этим трупом, лишь только бы нам удалось похоронить их вместе.
Часто бывало так, что, любуясь работой
француза, девушка погружалась в дремотное самозабвение, не слышала злых криков хозяйки и подруг; тогда они, сердитые с похмелья, бросались на нее, точно кошки на ворону, и трепали девицу, вытирая ее
телом пыль и грязь зала.
И мысль о чухонцах и греках производила во всем его
теле что-то вроде тошноты. Для сравнения хотел он думать о
французах и итальянцах, но воспоминание об этих народах вызывало в нем представление почему-то только о шарманщиках, голых женщинах и заграничных олеографиях, которые висят дома у тетки над комодом.
Вопрос о том, действительно ли «красавчик» был русский или принятый за такового только по ошибке решен окончательно не был; мнения пассажиров разделились: дамы были на стороне признания его чистокровным
французом, понятие о котором в дамском уме соединяется с идеалом галантного, мужественного, сильного
телом и духом красавца, а к такому идеалу, по мнению пароходных дам, подходил «таинственный пассажир».
Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом так и
телом, непреодолимо-обворожительным как для мужчин, так и для женщин.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на
французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое
тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет.
Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
Так же как трудно объяснить для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кучки, одни прочь из кучки, таща соринки, яйца и мертвые
тела, другие назад в кучку — для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, — так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей, после выхода
французов, толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою.
— Нет, — смеясь отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое
тело. — В меня слишком легко попасть
французам, да я и боюсь, что не влезу на лошадь…
Вместе с Тушиным, шагая через
тела и под страшным огнем
французов, он занялся уборкой орудий.
Мальчик, более легкий
телом, отделался счастливо, а грузный старик очень расшибся. Старый
француз Жильберт имел столько независимости, что поднял его и посадил у себя на крылечке — и тем, может быть, вызвал на мягкость самого князя.