Неточные совпадения
Мать редко выходит на палубу и держится в стороне от нас. Она всё молчит, мать. Ее большое стройное
тело, темное, железное лицо, тяжелая корона заплетенных в косы светлых волос, — вся она мощная и твердая, — вспоминаются мне как бы сквозь туман или прозрачное облако; из него отдаленно и неприветливо смотрят прямые серые глаза, такие же большие, как у
бабушки.
Вошел широкий седой человек, одетый в синее, принес маленький ящик.
Бабушка взяла его и стала укладывать
тело брата, уложила и понесла к двери на вытянутых руках, но, — толстая, — она могла пройти в узенькую дверь каюты только боком и смешно замялась перед нею.
Бабушка стала смеяться, сотрясаясь всем
телом, потом понюхала табаку, вытерла слезы и продолжала, отрадно вздохнув...
С мельчайшими подробностями рассказывали они, как умирала, как томилась моя бедная
бабушка; как понапрасну звала к себе своего сына; как на третий день, именно в день похорон, выпал такой снег, что не было возможности провезти
тело покойницы в Неклюдово, где и могилка была для нее вырыта, и как принуждены была похоронить ее в Мордовском Бугуруслане, в семи верстах от Багрова.
И однажды, когда я занимался этим делом, какой-то охотник всадил мне в правую сторону
тела двадцать семь штук бекасиной дроби; одиннадцать
бабушка выковыряла иглой, а остальные сидели в моей коже долгие годы, постепенно выходя.
Через минуту перед старинным образом Нерукотворного Спаса теплилась свеча, и Феня тряслась всем
телом и повторяла за
бабушкой Татьяной слова клятвы, что никогда, даже после смерти рабы Божией Татьяны, она, девица Федосья, не выйдет за раба Божия Гордея.
—
Бабушка… кто же с нами обедать будет? — спрашивал он, стараясь сохранить равновесие колебавшегося
тела.
Бабушка вспомнила, что девушка, которая изображалась рядом с ее дочерью на одном полотне, далеко уступала княжне по красоте лица и по формам
тела.
Стало быть, с точки зрения моего
тела, еще
бабушка надвое сказала, выгоднее ли было бы, если б меня обокрала сестрица Маша, а не Прокоп.
И маленькое, худенькое
тело трепетно билось в его руках, и маленькое, никому не нужное сердечко стало таким огромным, что в него вошел бы весь бесконечно страдающий мир. Николай хмуро, исподлобья метнул взор по сторонам. С постели тянулись к нему страшные в своей бескровной худобе руки
бабушки, и голос, в котором уже слышались отзвуки иной жизни, хриплым, рыдающим звуком просил...
После смерти отца мы с матушкой остались не только нищими, но на нас лежала вина разорения моей престарелой бабки и теток, имение которых, заложенное для моего отца, было продано с молотка вместе с тою банею, где я так мученически страдал от
бабушки и ее здоровых латышек, голые
тела которых так жестоко смущали мою скромность.
Мы оставили их балованными, «нагуливающими
тело» девушками, жившими вместе со своею
бабушкою, Дарьей Васильевной Потемкиной, в роскошном помещении Аничковского дворца.
—
Бабушка,
бабушка! Мне страшно, не спится что-то, да и грезы все такие страшные, будто ты… — заговорил сквозь слезы, дрожа всем
телом, вбежавший десятилетний внук Борецкой, сын ее сына Федора Исаакова.
—
Бабушка,
бабушка! Мне страшно, не спится что-то, да и грезы все такие страшные, будто ты, — заговорил сквозь слезы, дрожа всем
телом, вбежавший десятилетний внук Борецкой, сын ее сына Федора Исакова.