Неточные совпадения
— Лютов был, — сказала она, проснувшись и морщась. — Просил тебя прийти в больницу. Там Алина
с ума сходит. Боже мой, — как у меня голова
болит! И какая все это… дрянь! — вдруг взвизгнула она, топнув ногою. — И еще — ты! Ходишь ночью… Бог знает где, когда тут… Ты уже не студент…
— А счастье, от которого вы
с ума сходите? — продолжала она. — А эти утра и вечера, этот парк, а мое люблю — все это ничего не стоит, никакой цены, никакой жертвы, никакой
боли?
Другие же
заболевают на острове, где каждый день и каждый час представляется достаточно причин, чтобы человеку некрепкому,
с расшатанными нервами, сойти
с ума.
Любил же он больше всего своего пуделя Трезорку и чуть
с ума не сошел
с горя, когда Трезорка
заболел.
— А потому и говорю, что надо такие слова говорить. Разе у меня глаз нет? О-ох, грехи наши, грехи тяжкие!.. Эти деньги для человека все одно что короста или чирей:
болеть не
болят, а все
с ума нейдут.
— Душа у меня
болит! — азартно воскликнул Фома. — И оттого
болит, что — не мирится! Давай ей ответ, как жить? Для чего? Вот — крестный, — он
с умом! Он говорит — жизнь делай! А все говорят — заела нас жизнь!
Коринкина. Я боюсь, что вы окончательно
с ума сойдете. Не
болят руки-то после вчерашнего?
И снег до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца холодный огонь —
Все, все настоящее русское было,
С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в
умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти — дави не дави,
В которых так много и злобы и
боли,
В которых так много любви!
Еще раз, кроваво вспыхнув, сказала угасающая мысль, что он, Васька Каширин, может здесь сойти
с ума, испытать муки, для которых нет названия, дойти до такого предела
боли и страданий, до каких не доходило еще ни одно живое существо; что он может биться головою о стену, выколоть себе пальцем глаза, говорить и кричать, что ему угодно, уверять со слезами, что больше выносить он не может, — и ничего.
Люди изнывают под непосильным бременем этой
боли, сходят
с ума, решаются на самоубийство.
Забралась на пчельник девочка — три года было ей, — а пчела её в глаз и чикнула; разболелся глазок да ослеп, за ним — другой, потом девочка померла от головной
боли, а мать её сошла
с ума…
Ему нужен учитель — такой учитель, чтобы всем превосходил его: и
умом, и знанием, и кротостью, и любовью, и притом был бы святой жизни, радовался бы радостям учеников, горевал бы о горе их,
болел бы сердцем обо всякой их беде, готов бы был положить душу за последнюю овцу стада, был бы немощен
с немощными, не помышлял бы о стяжаниях, а напротив, сам бы делился своим добром, как делились им отцы первенствующей церкви…
Припоминает она свою дорогую мать во время ее болезни.
Заболела она огневицей [Горячкой. Название того времени. — (Прим. автора)] ни
с того ни
с сего;
ума не могли приложить домашние, где она ознобилася: разве в амбаре по хозяйству налегке задержалася.
— Что ты, Юрген, душечка, в
уме ли? — сказала старуха нежным голосом, вынув из-за пазухи бутылку
с водкою и показав ее чухонцу. — Голова
болит? полечим.
Напротив, то неприятное душевное замешательство, которое он ощутил перед беседой со своей женой
с глазу на глаз, еще более озлобило его против нее, как главной причины хотя мимолетной, но все же сильной душевной
боли, и он насильственно выдвинул на первый план все те подозрения, которые создал в своем
уме относительно своей жены для оправдания своего поступка.