Неточные совпадения
— Как, губернатор разбойник? — сказал Чичиков и совершенно не мог понять, как губернатор мог попасть
в разбойники. — Признаюсь, этого я бы никак не подумал, — продолжал он. — Но позвольте, однако же, заметить: поступки его совершенно не такие, напротив, скорее даже мягкости
в нем много. — Тут он привел
в доказательство даже
кошельки, вышитые его собственными
руками, и отозвался
с похвалою об ласковом выражении лица его.
Он рассказал до последней черты весь процесс убийства: разъяснил тайну заклада(деревянной дощечки
с металлическою полоской), который оказался у убитой старухи
в руках; рассказал подробно о том, как взял у убитой ключи, описал эти ключи, описал укладку и чем она была наполнена; даже исчислил некоторые из отдельных предметов, лежавших
в ней; разъяснил загадку об убийстве Лизаветы; рассказал о том, как приходил и стучался Кох, а за ним студент, передав все, что они между собой говорили; как он, преступник, сбежал потом
с лестницы и слышал визг Миколки и Митьки; как он спрятался
в пустой квартире, пришел домой, и
в заключение указал камень во дворе, на Вознесенском проспекте, под воротами, под которым найдены были вещи и
кошелек.
В нетерпении он взмахнул было опять топором, чтобы рубнуть по снурку тут же, по телу, сверху, но не посмел, и
с трудом, испачкав
руки и топор, после двухминутной возни, разрезал снурок, не касаясь топором тела, и снял; он не ошибся —
кошелек.
Яков зарылся у себя
в карманах, достал грош и наметил его зубом. Рядчик вынул из-под полы кафтана новый кожаный
кошелек, не торопясь распутал шнурок и, насыпав множество мелочи на
руку, выбрал новенький грош. Обалдуй подставил свой затасканный картуз
с обломанным и отставшим козырьком; Яков кинул
в него свой грош, рядчик — свой.
Старик поднял собаку на задние лапы и всунул ей
в рот свой древний, засаленный картуз, который он
с таким тонким юмором назвал «чилиндрой». Держа картуз
в зубах и жеманно переступая приседающими ногами, Арто подошел к террасе.
В руках у болезненной дамы появился маленький перламутровый
кошелек. Все окружающие сочувственно улыбались.
Я сидел
в третьем ряду кресел. Что-то незнакомое и вместе
с тем знакомое было
в ней. Она подняла
руку, чтобы взять у соседа афишу. А на ней мой
кошелек — перламутровый, на золотой цепочке! А на груди переливает красным блеском рубиновая брошка — сердце, пронзенное бриллиантовой стрелой…
Погода была чудная, солнечная, тихая,
с бодрящим свежим воздухом. Со всех сторон трещали костры, слышались песни. Казалось, все праздновали что-то. Бутлер
в самом счастливом, умиленном расположении духа пошел к Полторацкому. К Полторацкому собрались офицеры, раскинули карточный стол, и адъютант заложил банк
в сто рублей. Раза два Бутлер выходил из палатки, держа
в руке,
в кармане панталон, свой
кошелек, но, наконец, не выдержал и, несмотря на данное себе и братьям слово не играть, стал понтировать.
— Словом, та история, — уж доканчивайте поскорее аполог, — та история, которая чего-нибудь стоит, — примолвил сиплым голосом один белокурый молодой господин
с усами, запустив
руку в карман своего сюртука и как будто нечаянно вытащив оттуда
кошелек вместо платка.
Вот и сама Дуня
с бисерным
кошельком в руках.
Мы крикнули кошэ. Мы сели
в карету и помчались. Кошэ — брат ветра. Мы мчались, как смелая мысль мчится
в таинственных извилинах мозга. Я всунул
в руку кошэ
кошелек с золотом. Золото помогло бичу удвоить быстроту лошадиных ног.
Сосчитав
в уборной украденные деньги — их было двадцать четыре рубля
с мелочью, — Юрасов брезгливо повертел
в руках кошелек: был он старый, засаленный, и плохо закрывался, и вместе
с тем от него пахло духами, как будто очень долго он находился
в руках женщины.
Я замычал от боли, сунул ему
в руку все, что нашлось
в кошельке, и на ходу соскочил
с конки.
— Что
с тобою? Почему ты грустен? — спросил однажды герцог Брауншвейгский одного из самых ревностных приверженцев Елизаветы Петровны, капитана Семеновского полка, стоявшего на карауле во дворце, и положил ему
в руки кошелек с 300 дукатов.
Этот последний тратил на нее безумные деньги, почти весь доход
с громадных наследственных капиталов, словом, великодушно предлагал свое сердце и
кошелек, но благоразумно воздерживался от предложения своей
руки, на что
в начале она сильно рассчитывала.
Фанни Викторовна, не помня себя, вынула
кошелек и положила ему
в руку, затем быстро сняла
с себя серьги, брошь, золотые часы, кольца, словом все, что было на ней драгоценное, и также отдала их Аристархову.