Неточные совпадения
Она привела сына в маленькую комнату
с мебелью в чехлах. Два окна были занавешены кисеей цвета чайной розы, извне их затеняла зелень
деревьев, мягкий сумрак был наполнен крепким запахом
яблок, лента солнца висела в воздухе и, упираясь в маленький круглый столик, освещала на нем хоровод семи слонов из кости и голубого стекла. Вера Петровна говорила тихо и поспешно...
И идут они, люди сказывают, до самых теплых морей, где живет птица Гамаюн сладкогласная, и
с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и
яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости…
Из новых древесных пород в этих местах я заметил пеклен — небольшое стройное
дерево с красно-коричневой корой и звездообразно рассеченными листьями, затем — сибирскую яблоню, дающую очень мелкие плоды, похожие скорее на ягоды, чем на
яблоки.
Уже самовар давно фыркает на столе, по комнате плавает горячий запах ржаных лепешек
с творогом, — есть хочется! Бабушка хмуро прислонилась к притолоке и вздыхает, опустив глаза в пол; в окно из сада смотрит веселое солнце, на
деревьях жемчугами сверкает роса, утренний воздух вкусно пахнет укропом, смородиной, зреющими
яблоками, а дед всё еще молится, качается, взвизгивает...
— Просто так себе и растет в воздухе. Без ничего, прямо на
дереве, как у нас, значит,
яблоко или груша… И народ там, братец, совсем диковинный: турки, персюки, черкесы разные, все в халатах и
с кинжалами… Отчаянный народишко! А то бывают там, братец, эфиопы. Я их в Батуме много раз видел.
Подле него кокетливо красуется дикенький дом лекаря, раскинувшийся полукружием,
с двумя похожими на будки флигелями, а этот весь спрятался в зелени; тот обернулся на улицу задом, а тут на две версты тянется забор, из-за которого выглядывают
с деревьев румяные
яблоки, искушение мальчишек.
И не только этим трём нравились подобные забавы — Матвей знал, что вся городская молодёжь болеет страстью к разрушению. Весною обламывали сирень, акацию и ветви цветущих яблонь; поспевала вишня, малина, овощи — начиналось опустошение садов, оно шло всё лето, вплоть до второго спаса, когда хозяева снимали
с обломанных
деревьев остатки
яблок, проклиная озорников и забыв, что в юности они сами делали то же.
Но сколько ни обкрадывали приказчик и войт, как ни ужасно жрали все в дворе, начиная от ключницы до свиней, которые истребляли страшное множество слив и
яблок и часто собственными мордами толкали
дерево, чтобы стряхнуть
с него целый дождь фруктов, сколько ни клевали их воробьи и вороны, сколько вся дворня ни носила гостинцев своим кумовьям в другие деревни и даже таскала из амбаров старые полотна и пряжу, что все обращалось ко всемирному источнику, то есть к шинку, сколько ни крали гости, флегматические кучера и лакеи, — но благословенная земля производила всего в таком множестве, Афанасию Ивановичу и Пульхерии Ивановне так мало было нужно, что все эти страшные хищения казались вовсе незаметными в их хозяйстве.
За ним душистая черемуха, целые ряды низеньких фруктовых
дерев, потопленных багрянцем вишен и яхонтовым морем слив, покрытых свинцовым матом; развесистый клен, в тени которого разостлан для отдыха ковер; перед домом просторный двор
с низенькою свежею травкою,
с протоптанною дорожкою от амбара до кухни и от кухни до барских покоев; длинношейный гусь, пьющий воду
с молодыми и нежными, как пух, гусятами; частокол, обвешанный связками сушеных груш и
яблок и проветривающимися коврами; воз
с дынями, стоящий возле амбара; отпряженный вол, лениво лежащий возле него, — все это для меня имеет неизъяснимую прелесть, может быть, оттого, что я уже не вижу их и что нам мило все то,
с чем мы в разлуке.
Они шли садом по дорожке, обсаженной правильными рядами яблонь, сзади них в конце дорожки смотрело им в спины окно дома.
С деревьев падали
яблоки, глухо ударяясь о землю, и где-то вблизи раздавались голоса. Один спрашивал...
Про самое старуху всякий вам скажет: маята моя изо всей вотчины, хуже всякого потерянного мужика, — хитрая, злобная, грубая; а дочка тоже-с,
яблоко от
дерева недалеко падает,
с двенадцати лет пошла, может быть, на все четыре стороны.
Парень приподнялся, подпрыгнул, сорвал
с дерева одно
яблоко и подал его девке. Но парню и его девке, как и древле Адаму и Еве, не посчастливилось
с этим яблочком. Только что девка откусила кусочек и подала этот кусочек парню, только что они оба почувствовали на языках своих жестокую кислоту, как лица их искривились, потом вытянулись, побледнели…не потому, что
яблоко было кисло, а потому, что они увидели перед собою строгую физиономию Трифона Семеновича и злорадно ухмыляющуюся рожицу Карпушки.
Солнце начало пригревать его голову сквозь просветы
дерев и на повороте огненным потоком вливалось в глаза и слепило; падали, тихо стукая, подъеденные червем
яблоки, и под черешнями, в сухой и рыхлой земле, копалась и кудахтала наседка
с дюжиной пушистых желтых цыплят, — а он не замечал ни солнца, ни стука
яблок и думал.
Старая власть, старая монархия не была у нас свергнута революцией, она сгнила, разложилась и бесславно пала, как падает гнилое
яблоко с дерева.