Неточные совпадения
Да вот лучше: когда увидите на дворе
большой шест
с перепелом и выйдет навстречу вам толстая баба в зеленой юбке (он, не мешает сказать, ведет жизнь холостую), то это его двор.
— На то и
перепел, чтобы в сети попасть! — отозвался хохол. Он все
больше нравился матери. Когда он называл ее «ненько», это слово точно гладило ее щеки мягкой, детской рукой. По воскресеньям, если Павлу было некогда, он колол дрова, однажды пришел
с доской на плече и, взяв топор, быстро и ловко переменил сгнившую ступень на крыльце, другой раз так же незаметно починил завалившийся забор. Работая, он свистел, и свист у него был красиво печальный.
Тогда все получало для меня другой смысл: и вид старых берез, блестевших
с одной стороны на лунном небе своими кудрявыми ветвями,
с другой — мрачно застилавших кусты и дорогу своими черными тенями, и спокойный, пышный, равномерно, как звук, возраставший блеск пруда, и лунный блеск капель росы на цветах перед галереей, тоже кладущих поперек серой рабатки свои грациозные тени, и звук
перепела за прудом, и голос человека
с большой дороги, и тихий, чуть слышный скрип двух старых берез друг о друга, и жужжание комара над ухом под одеялом, и падение зацепившегося за ветку яблока на сухие листья, и прыжки лягушек, которые иногда добирались до ступеней террасы и как-то таинственно блестели на месяце своими зеленоватыми спинками, — все это получало для меня странный смысл — смысл слишком
большой красоты и какого-то недоконченного счастия.
Во всех этих прогулках и увеселениях сначала постоянно участвовал Алексей Степаныч; но успокоенный состоянием здоровья своей больной, видя ее окруженною обществом и общим вниманием, он начал понемногу пользоваться свободными часами: деревенская жизнь, воздух, чудная природа разбудили в нем прежние его охоты; он устроил себе удочки и в прозрачных родниковых речках, которых было довольно около Алкина, принялся удить осторожную пеструшку и кутему; даже хаживал иногда
с сеткою за
перепелами, ловить которых Федор Михеев, молодой муж Параши, был
большой мастер и умел делать перепелиные дудки.
— Что это? — горячась и вздрагивая, заговорил Маякин. — А это у него или
с перепою, или — не дай бог! — материно… староверческое… И если это кулугурская закваска в нем, — много будет мне
с ним бою! Он — грудью пошел против меня… дерзость
большую обнаружил… Молод, — хитрости нет в нем… Говорит: «Все пропью!» Я те пропью!
До солнечного восхода она веселится. Ясно горят звезды в глубоком темно-синем небе, бледным светом тихо мерцает «Моисеева дорога» [Млечный Путь.], по краям небосклона то и дело играют зарницы, кричат во ржи горластые
перепела, трещит дерчаг у речки, и в последний раз уныло кукует рябая кукушка. Пришла лета макушка, вещунье
больше не куковать… Сошла весна
сó неба, красно лето на небо вступает, хочет жарами землю облить.
Надивиться не мог Карп Алексеич, увидев, что вслед за начальством десятские тащат в приказ пять
больших корзин, укрытых сетями,
с прыгающими там
перепелами.