Неточные совпадения
И как не было успокаивающей, дающей отдых темноты на земле в эту ночь, а был неясный, невеселый, неестественный свет без своего источника, так и в душе Нехлюдова не было больше дающей отдых темноты незнания. Всё было ясно. Ясно было, что всё то, что
считается важным и хорошим, всё это ничтожно или гадко, и что весь этот блеск, вся эта роскошь прикрывают преступления
старые, всем привычные, не только не наказуемые, но торжествующие и изукрашенные всею тою прелестью, которую только могут придумать люди.
Модными церквами в то время
считались: Старое-Вознесенье, Никола Явленный и Успенье-на-Могильцах.
Сказать дерзость учителю, вообще говоря,
считалось подвигом, и если бы он так же прямо назвал бараном одного из «
старых» — Кранца, Самаревича, Егорова, то совет бы его исключил, а ученики проводили бы его горячим сочувствием.
Сибирь вообще не богомольна, а затем половина запольского купечества держалась
старой веры или
считалась единоверцами.
Сами Устюжаниновы тоже
считались «по
старой вере», и это обстоятельство помогло быстрому заселению дачи.
Впрочем, селение
считалось очень богатым, чему лучшим доказательством служили гумна, полные копен
старого хлеба, многочисленные стада коров и овец и такие же табуны отличных лошадей.
Главным заводом в административном отношении
считался Кукарский, раз — потому, что это был самый
старый и самый большой завод, во-вторых, потому, что он занимал центральное положение относительно других заводов.
Сознаюсь откровенно: я никак не могу понять, почему пререкания
считаются в настоящее время предосудительными. Пререкания в качестве элемента, содействующего правильному ходу административной машины, издавна были у нас в употреблении, и я даже теперь знаю
старых служак, которые не могут вспоминать об них иначе, как с умилением. Еще недавно Удав объяснял мне...
Мог ли я, например, хоть когда-нибудь прежде подозревать, что такие вещи, такие
старые обноски могут
считаться тоже вещами?
В их же доме проживала
старая родственница с мужней стороны, девица Марфа Петровна; эта особа давно потеряла всякую надежду на личное счастье, поэтому занималась исключительно чужими делами и в этом достигла замечательного искусства, так что попасть на ее острый язычок
считалось в Белоглинском заводе большим несчастием вроде того, если бы кого продернули в газетах.
Выскажи он мысль сколько-нибудь человеческую — его засмеют, назовут блаженненьким, не дадут проходу. Но он явился не с проектом о признании в человеке человеческого образа (это был бы не проект, а опасное мечтание), а с проектом о превращении человеческих голов в стенобитные машины — и нет хвалы, которою не
считалось бы возможным наградить эту гнилую отрыжку
старой канцелярской каверзы, не нашедшей себе ограничения ни в совести, ни в знании.
Все место около
старого пруда
считалось нечистым; пустое и голое, но глухое и мрачное даже в солнечный день, оно казалось еще мрачнее и глуше от близости дряхлого дубового леса, давно вымершего и засохшего.
Особенно досталось Гарусову, когда он наотрез отказался есть кобылятину. Казаки хоть и
считались по
старой вере, а ели конину вместе с «ордой», потому что привыкли в походах ко всему. Арефа хоть и морщился, а тоже ел, утешая себя тем, что «не сквернит входящее в уста, а исходящее из уст». Гарусов даже плюнул на него, когда увидел.
Вот почему столпы
считаются существеннейшим подспорьем, и вот почему, когда наступает момент изгноя, благоразумные охранители заранее подстерегают этот момент и делают нужные приспособления, дабы
старые, подгнившие столпы были немедленно заменены новыми…
Тот, кто пьет херес tres vieux очень
старый., считает себя просветителем относительно того, кто пьет херес просто vieux;
старый. тот, кто пьет херес vieux,
считается просветителем всех, пьющих настойку и водку.
Он, конечно, слегка важничал перед матерью, бравируя своей смелостью и просто-напросто повторяя грубоватое выражение, слышанное им от
старых гимназистов. У старичков, особенно «у отчаянных»,
считалось особенным шиком не отдать офицеру чести, даже, если можно, сопроводить этот поступок какой-нибудь дикой выходкой.
Несмотря на слово, данное накануне Ипатову, Владимир Сергеич решился было обедать дома и даже заказал своему походному повару любимый рисовый суп с потрохами, но вдруг, быть может вследствие чувства довольства, наполнившего его душу с утра, остановился посреди комнаты, ударил себя рукою по лбу и не без некоторой удали громко воскликнул: «А поеду-ка я к этому
старому краснобаю!» Сказано — сделано; чрез полчаса он уже сидел в своем новеньком тарантасе, запряженном четвернею добрых крестьянских лошадей, и ехал в Ипатовку, до которой
считалось не более двенадцати верст отличной дороги.
Родственник. Нет, вы шутите, может? Ведь у вас родство не
считается, а мы,
старые люди, все думали… Вы мне правду скажите… Как же так, ничего? ведь Иван Михайлыч не бедный человек.
Старая барыня, у которой он жил в дворниках, во всем следовала древним обычаям и прислугу держала многочисленную: в доме у ней находились не только прачки, швеи, столяры, портные и портнихи, был даже один шорник, он же
считался ветеринарным врачом и лекарем для людей, был домашний лекарь для госпожи, был, наконец, один башмачник, по имени Капитон Климов, пьяница горький.
Сад,
старый, некрасивый, без дорожек, расположенный неудобно, по скату, был совершенно заброшен: должно быть,
считался лишним в хозяйстве.
— Бывало так в
старые годы, Аксинья Захаровна, — отвечал Стуколов. —
Считались в сватовстве.
Когда торговали на Желты́х песках у
Старого Макарья, ярманка кончалась раньше; в первых числах августа купцы уж по домам разъезжались, концом торга
считался праздник первого Спаса.
Я взглянул в указанном направлении и, действительно, увидел
старый, уже занастившиися след медведя средней величины. Очевидно, его кто-то побеспокоил в берлоге, в которую он залез во второй половине октября. Такие медведи-шатуны всегда очень злы, и встреча с ними
считается опасной.
— Взгляни на звезды, Танасио! Взгляни на звезды! Смотри, сколько их! Каждый раз, что я поднимаю глаза к небу, мне вспоминается наша
старая Драга; она говорит, что звезды — это фонари, зажженные на переправах по пути к морю, отделяющему от нас райскую гору, где находятся наши праведники со святым Саввой [Св. Савва
считается покровителем Сербии.] во главе. Право же, y
старой Драги душа по…
Он был актер"
старой"школы, но какой? Не ходульной, а тонкой, правдивой, какая нужна для высокой комедии. Когда-то первый любовник в светских ролях, Сосницкий служил даже моделью для петербургских фешенеблей, а потом перешел на крупные роли в комедии и мог с полным правом
считаться конкурентом М.С.Щепкина, своего старшего соратника по сцене.
Настоящей любимицей была Вальтер, на которой держался классический репертуар. Как"герой", Зонненталь, получивший впоследствии дворянство, был в расцвете сил. Соперником его на сильные характерные роли
считался Левинский, а первым комиком состоял Ларош, очень тонкий актер
старой школы, напоминавший мне игру И.П.Сосницкого. Из молодых актрис ни одна не выделялась крупным талантом, а актер Баумейстер, позднее сделавшийся"первым сюжетом"труппы, тогда
считался только"хорошей полезностью".
Татьянин день.–12 января по
старому стилю был днем святой Татьяны;
считался университетским праздником, потому что именно в этот день был подписан указ об учреждении Московского университета.
Но начать какую-нибудь было необходимо, потому что наследственной мызы не могло хватить на пропитание трех братьев. И Густав задумал вступить на военное поприще, как более подходящее к его личным инстинктам и менее требовавшее именно тех данных, которых Густав не имел от природы и не вынес из своего домашнего воспитания. К тому же военная служба
считалась в доброе
старое время несравненно почетнее всякой другой и, действительно, скорее выводила людей «в люди».
Ныне же в русской социал-демократии возрождается
старый народнический утопизм, буржуазия объявляется классом контрреволюционным, торжество социальной революции
считается возможным в стране, прошедшей лишь первые стадии промышленного развития и культурно отсталой, еще не прошедшей элементарной школы свободной гражданственности.
Старые большевики, русские интеллигенты-революционеры, боятся этого нового типа и предчувствуют в нем гибель коммунистической идеи, но должны с ним
считаться.