Неточные совпадения
«Нет, надо опомниться!» сказал он себе. Он поднял ружье и шляпу, подозвал к ногам Ласку и вышел из болота. Выйдя на
сухое, он сел на кочку, разулся, вылил воду из сапога, потом подошел к болоту, напился со ржавым вкусом воды, намочил разгоревшиеся
стволы и обмыл себе лицо и руки. Освежившись, он двинулся опять к тому месту, куда пересел бекас, с твердым намерением не горячиться.
— Для предохранения ружейных
стволов от ржавчины не нужно вымазывать их на зиму деревянным маслом, а всего лучше: выстрелить раз из чистых стволин и, не продувая их, заткнуть суконными пробками и повесить в
сухой комнате.
Я рассчитывал, что буря, захватившая нас в дороге, скоро кончится, но ошибся. С рассветом ветер превратился в настоящий шторм. Сильный ветер подымал тучи снегу с земли и с ревом несся вниз по долине. По воздуху летели мелкие сучья деревьев, корье и клочки
сухой травы. Берестяная юрточка вздрагивала и, казалось, вот-вот тоже подымется на воздух. На всякий случай мы привязали ее веревками от нарт за ближайшие корни и
стволы деревьев.
Я держал над огнем корье, чтобы его не заливало дождем, пока Ноздрин сверху накладывал
сухие сучки и смолье, которое случайно оказалось на
стволе растущей поблизости старой пихты.
Следы недавно сбывшей воды везде были приметны:
сухие прутья, солома, облепленная илом и землей, уже высохшая от солнца, висели клочьями на зеленых кустах;
стволы огромных деревьев высоко от корней были плотно как будто обмазаны также высохшею тиной и песком, который светился от солнечных лучей.
Пестрые дятлы продолжали цепляться за мшистую кору древесных
стволов, повертывали свои красные головы на пришельцев и опять принимались стучать в
сухое дерево.
Между
стволов сосен являются прозрачные, воздушные фигуры огромных людей и исчезают в зеленой густоте; сквозь нее просвечивает голубое, в серебре, небо. Под ногами пышным ковром лежит мох, расшитый брусничником и
сухими нитями клюквы, костяника — сверкает в траве каплями крови, грибы дразнят крепким запахом.
Солдаты с ружьями на плечах шли сначала по дороге, потом, пройдя шагов пятьсот, свернули с нее и, шурша сапогами по
сухим листьям, прошли шагов двадцать вправо и остановились у сломанной чинары, черный
ствол которой виднелся и в темноте.
Дом Кожемякина раньше был конторою господ Бубновых и примыкал к их усадьбе. Теперь его отделял от земли дворян пустырь, покрытый развалинами сгоревшего флигеля, буйно заросший дикою коноплёю, конским щавелём, лопухами, жимолостью и высокой, жгучей крапивой. В этой густой, жирно-зелёной заросли плачевно торчали обугленные
стволы деревьев, кое-где от их корней бессильно тянулись к солнцу молодые побеги, сорные травы душили их, они сохли, и тонкие
сухие прутья торчали в зелени, как седые волосы.
Дядя Онуфрий меж тем оделся как следует, умылся, то есть размазал водой по лицу копоть, торопливо помолился перед медным образком, поставленным в переднем углу, и подбросил в тепленку еще немного
сухого корневища [Часть дерева между корнем и
стволом или комлем.].
Я побежал к нему. Чжан-Бао стоял около другого
сухого дерева, имеющего вид толстого пня с двумя наростами. Верхняя часть
ствола его лежала на земле. Я тотчас узнал березу Эрмаиа.
Главарь и мужики опять перекрестились.
Сухой Мартын сел верхом на
ствол сосны, положенной накрест утвержденной на козлах липы, а народ расхватал концы привязанных к дереву вожжей.
Непрерывный гул стоял над садом — странный, зловещий и
сухой, как только осенью деревья шумят. Ветер порывами проносился за темными окнами;
стволы лип скрипели; в печной трубе слышался шорох.
Покамест сотский их отыскивал, мы пошли в сад. Сад огромный, версты на полторы тянется он по венцу горы, а по утесам спускается до самой Волги. Прямые аллеи, обсаженные вековыми липами, не пропускающими света божьего, походили на какие-то подземные переходы. Местами, где
стволы деревьев и молодых побегов срослись в сплошную почти массу, чуть не ощупью надо было пробираться по сырым грудам обвалившейся
суши и листьев, которых лет восемьдесят не убирали в запущенном саду.
Вечером на небольшой станции опять скопилось много эшелонов. Я ходил по платформе. В голове стояли рассказы встречных раненых, оживали и одевались плотью кровавые ужасы, творившиеся там. Было темно, по небу шли высокие тучи, порывами дул сильный,
сухой ветер. Огромные сосны на откосе глухо шумели под ветром, их
стволы поскрипывали.
Она была такая же стройная, как Донька… Эта осинка стоит тут, ее сечет градом, треплет ветром, ребята обламывают на ней ветки, а она стоит, робкая и тихая, и с нерассуждающею покорностью принимает все, что на нее посылает судьба. Придет чужой человек, подрубит топором ее стройный
ствол, и с тою же покорностью она упадет на землю, и останется от нее только
сухой, мертвый пенек.