Неточные совпадения
«Нет, я не так, — говорил Чичиков, очутившись опять посреди открытых полей и пространств, — нет, я не так распоряжусь. Как только, даст Бог, все покончу благополучно и сделаюсь действительно состоятельным, зажиточным человеком, я поступлю тогда совсем иначе:
будет у меня и повар, и дом, как полная чаша, но
будет и хозяйственная часть в порядке. Концы
сведутся с концами, да понемножку всякий год
будет откладываться сумма и для потомства, если только Бог пошлет жене плодородье…» — Эй ты — дурачина!
Есть слух, что стрелок — раскаявшийся провокатор, а также говорят, что на допросе он заявил: жизнь — не бессмысленна, но смысл ее
сводится к поглощению отбивных котлет, и ведь неважно — съем я еще тысячу котлет или перестану поглощать их, потому что завтра меня повесят.
Клим почти не вслушивался в речи и споры, уже знакомые ему, они его не задевали, не интересовали. Дядя тоже не говорил ничего нового, он
был, пожалуй, менее других речист, мысли его
были просты,
сводились к одному...
Суть отношений скромности и деликатности
сводилась к бессилию одного и недостатку инициативы у другой.
Положим, что я употребил прием легкомысленный, но я это сделал нарочно, в досаде, — и к тому же сущность моего возражения
была так же серьезна, как
была и с начала мира: «Если высшее существо, — говорю ему, —
есть, и существует персонально, а не в виде разлитого там духа какого-то по творению, в виде жидкости, что ли (потому что это еще труднее понять), — то где же он живет?» Друг мой, c'etait bête, [Это
было глупо (франц.).] без сомнения, но ведь и все возражения на это же
сводятся.
Но насколько хорош и незаменим
был Шелехов на разведках, настолько же он
был несносен и даже жалок во все остальное время, когда все дело
сводилось на систематический, упорный труд. Шелехов мог работать только порывами, с изумительной энергией и настойчивостью, но к правильному труду он положительно
был неспособен.
Чтобы окончательно развеселить собравшееся за чаем общество, Виктор Васильич принялся рассказывать какой-то необыкновенный анекдот про Ивана Яковлича и кончил тем, что Марья Степановна не позволила ему досказать все до конца, потому что весь анекдот
сводился на очень пикантные подробности, о которых
было неудобно говорить в присутствии девиц.
А между тем слова старика открывали перед молодым существом иной мир, иначе симпатичный, нежели тот, в котором сама религия делалась чем-то кухонным,
сводилась на соблюдение постов да на хождение ночью в церковь, где изуверство, развитое страхом, шло рядом с обманом, где все
было ограничено, поддельно, условно и жало душу своей узкостью.
Он
был груб, глуп и строг, преподавал по своему предмету одни только «правила», а решение задач
сводилось на переписку в тетрадках; весь класс списывал у одного или двух лучших учеников, и Сербинов ставил отметки за чистоту тетрадей и красоту почерка.
Несколько раз она удерживала таким образом упрямого гостя, а он догадался только потом, что ей нужно
было от него. О чем бы Прасковья Ивановна ни говорила, а в конце концов речь непременно
сводилась на Харитину. Галактиону делалось даже неловко, когда Прасковья Ивановна начинала на него смотреть с пытливым лукавством и чуть-чуть улыбалась…
Конечно, ничего систематического здесь не могло
быть, и все дело
сводилось на то, чтобы с большею или меньшею ловкостью «воспользоваться моментом», как говорил Харченко.
Впрочем, Галактион почти не жил дома, а все разъезжал по делам банка и делам Стабровского. Прохоров не хотел сдаваться и вел отчаянную борьбу. Стороны зашли уже слишком далеко, чтобы помириться на пустяках. Стабровский с каждым годом развивал свои операции все шире и начинал теснить конкурента уже на его территории. Весь вопрос
сводился только на то, которая сторона выдержит дольше. О пощаде не могло
быть и речи.
Стабровский никогда и ничего не делал даром, и Устенька понимала, что, сближаясь с Харченкой, он, с одной стороны, проявлял свою полную независимость по отношению к Мышникову, с другой — удовлетворял собственному тяготению к общественной деятельности, и с третьей — организовал для своей Диди общество содержательных людей. В логике Стабровского все в конце концов
сводилось к этой Диде, которая
была уже взрослою барышней.
— Это простое сравнение, — сказал он. — Так как и звук, и свет, в сущности,
сводятся к движению, то у них должно
быть много общих свойств.
— Я, пожалуй, и очень не прочь прибавить, — улыбаясь продолжал Евгений Павлович, — что всё, что я выслушал от ваших товарищей, господин Терентьев, и всё, что вы изложили сейчас, и с таким несомненным талантом,
сводится, по моему мнению, к теории восторжествования права, прежде всего и мимо всего, и даже с исключением всего прочего, и даже, может
быть, прежде исследования, в чем и право-то состоит? Может
быть, я ошибаюсь?
Время
было самое глухое, народ сидел без работы, и все мечты
сводились на близившееся лето.
Карачунского обвиняли во всех преступлениях, грозили, умоляли, и постепенно все дело
сводилось к желанному концу, то
есть «на нет».
Это дело делать у нее
сводилось к исполнению женских обязанностей дома для того, чтобы всем в доме
было как можно легче, отраднее и лучше.
Я не боюсь этого слова — «ограниченность»: работа высшего, что
есть в человеке, — рассудка —
сводится именно к непрерывному ограничению бесконечности, к раздроблению бесконечности на удобные, легко переваримые порции — дифференциалы.
После целого года работы и неустанных хлопот приводится в действие двойная бухгалтерия.
Сводятся счета. Оказывается — доход уж
есть, но маленький, около двухсот рублей.
Взгляд Степана Трофимовича на всеобщее движение
был в высшей степени высокомерный; у него всё
сводилось на то, что он сам забыт и никому не нужен.
Все эти явления могли бы казаться случайными, если бы они все не
сводились к одной общей причине, как и могло бы казаться случайным то, что весной на некоторых деревьях начинает наливаться почка, если бы мы не знали, что причина этого — общая весна и что если на некоторых деревьях ветви начали мякнуть, то наверное то же
будет и со всеми.
Все рассуждение автора
сводится к тому, что всякое суждение, несогласное с исповедуемым нами в данное время сводом догматов,
есть ересь. Но ведь в данное время и в данном месте люди что-нибудь да исповедуют и это исповедание чего-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь не может
быть критериумом истины.
Рассуждения всех светских писателей, как русских, так и иностранных, как ни различен их тон и манера доводов, все в сущности
сводятся к одному и тому же странному недоразумению, именно к тому, что учение Христа, одно из последствий которого
есть непротивление злу насилием, непригодно нам, потому что оно требует изменения нашей жизни.
Все обязанности их
сводятся к тому, чтобы
быть представителями государственного единства и могущества.
На эту тему с бесчисленными вариациями
сводились все мечты, все помыслы ее, все сновидения, и бедная с ужасом просыпалась каждое утро, видя, что никто ее не увозит, никто не говорит: «ты моя навеки», — и тяжело подымалась ее грудь, и слезы лились на ее подушки, и она с каким-то отчаянием
пила, по приказу тетки, сыворотку, и еще с большим — шнуровалась потом, зная, что некому любоваться на ее стан.
— Мир идей! — повторила она и отбросила салфетку в сторону, и лицо ее приняло негодующее, брезгливое выражение. — Все эти ваши прекрасные идеи, я вижу,
сводятся к одному неизбежному, необходимому шагу: я должна сделаться вашею любовницей. Вот что нужно. Носиться с идеями и не
быть любовницей честнейшего, идейнейшего человека — значит не понимать идей. Надо начинать с этого… то
есть с любовницы, а остальное само приложится.
Эти книги
были мне давно уже знакомы или же неинтересны, но около меня звучал милый, добрый голос, так что, в сущности, содержание всех их для меня
сводилось к одному: я не одинок.
Она любила поговорить о воспитании, а так как лучшим человеком на свете
был Владимир, то и все рассуждения ее о воспитании
сводились к тому только, чтобы мальчик
был так же очарователен, как его отец.
— Спора нет, — говорил он мне за ужином, — спора нет, все вы милые, симпатичные люди, но почему-то, господа, как только вы беретесь за физический труд или начинаете спасать мужика, то все это у вас в конце концов
сводится к сектантству. Разве вы не сектант? Вот вы не
пьете водки. Что же это, как не сектантство?
А все бурлацкое «погулять»
сводится на одну водку, которую он
пьет в ужасающем количестве,
пьет, пока
есть деньги или пока не свалится с ног.
Затем произошел между двумя учеными разговор, смысл которого
сводился к следующему: приват-доцент Иванов берется соорудить при помощи линз и зеркал камеру, в которой можно
будет получить этот луч в увеличенном виде и вне микроскопа. Иванов надеется, даже совершенно уверен, что это чрезвычайно просто. Луч он получит, Владимир Ипатьич может в этом не сомневаться. Тут произошла маленькая заминка.
Немедленно фонд лишился подарка профессора Персикова. Калоши исчезли в газетной бумаге. Крайне обрадовавшийся ангел во френче встал и начал жать руку профессору и даже произнес маленький спич, содержание которого
сводилось к следующему: это делает честь профессору… Профессор может
быть спокоен… больше его никто не потревожит, ни в институте, ни дома… меры
будут приняты, камеры его в совершеннейшей безопасности…
Все эти новости похожи одна на другую и
сводятся к такому типу: один француз сделал открытие, другой — немец — уличил его, доказав, что это открытие
было сделано еще в 1870 году каким-то американцем, а третий — тоже немец — перехитрил обоих, доказав им, что оба они опростоволосились, приняв под микроскопом шарики воздуха за темный пигмент.
Они рыскали по стогнам, становились на распутьях и вопили. Обвинялся всякий: от коллежского регистратора до тайного советника включительно. Вся табель о рангах
была заподозрена.
Сводились счеты; все прошлое ликвидировалось сразу… Делалось ясным, что, как бы ни тщился человек
быть «благонамеренным», не
было убежища, в котором бы не настигала его «благонамеренность» еще более благонамеренная.
Англия одарена величайшим смыслом жизни и деятельности, но всякое деяние ее
есть частное; общечеловеческое у британца превращается в национальное; всеобъемлющий вопрос
сводится на местный.
Это
была настоящая американская выездка, в которой все
сводится к тому, чтобы облегчить лошади дыхание и уменьшить сопротивление воздуха до последней степени, где устранены все ненужные для бега движения, непроизводительно расходующие силу, и где внешняя красота форм приносится в жертву легкости, сухости, долгому дыханию и энергии бега, превращая лошадь в живую безукоризненную машину.
Не спал и молодой человек. Лежа под открытым окном — это
было его любимое место, — заложив руки за голову, он задумчиво следил за читавшим. Когда бродяга углублялся в книгу и лицо его становилось спокойнее, на лице молодого человека тоже выступало спокойное удовлетворение, когда же лоб бродяги
сводился морщинами и глаза мутились от налегавшего на его мысли тумана, молодой человек беспокоился, приподымался с подушки, как будто порываясь вмешаться в тяжелую работу.
Вот к чему
сводится вся боязнь барина, который не смеет жениться на Саше, хотя он любит ее, находит в ней полное удовлетворение и не может не видеть, что она умнее и чище его самого и, может
быть, всех его родных [и знакомых], которых мнения он боится…
Сначала, когда карт и играющих
было много, никакой игры, собственно, не
было, вся она
сводилась к круговой манипуляции карточным веером — и Петером, но когда, в постепенности судьбы и случая, стол от играющих и играющие от Черного Петера — очищались, и оставалось — двое, — о, тогда игра только и начиналась, ибо тогда все дело
было в лице, в степени твердокаменности его.
Как этот диагноз ни
будь тонок, все-таки по существу дела он
сводится лишь к мольеровскому: «Они вам скажут по-латыни, что ваша дочь больна».
Вся христианская мораль в практическом ее приложении
сводится к тому, чтобы считать всех братьями, со всеми
быть равным, а для того, чтобы исполнить это, надо прежде всего перестать заставлять других работать на себя, а при нашем устройстве мира — пользоваться как можно менее работой, произведениями других, — тем, что приобретается за деньги, — как можно менее тратить денег, жить как можно проще.
Очевидно, на поле кантовского опыта мы не встретим Бога, ибо «для науки Бог
есть совершенно ненужная гипотеза» (Лаплас), а так наз. доказательства бытия Божия
сводятся лишь к более или менее удачному постулированию Бога или же к раскрытию с разных сторон философского понятия о Боге.
Господствующее мнение церковных писателей восточной церкви о природе зла
сводится к тому, что оно рассматривается как не-сущее; оно
есть отрицание или ущерб (στέρησις) блага.
Дух
есть желудок… Так вот оно что! Вот к чему
сводятся все великие томления и искания духа, таинственные бездны жизни и ее потрясающие ужасы! Да ведь это, пожалуй, совсем то же самое, что у Мечникова: человеку нужно вырезать толстую и слепую кишку, кормить его простоквашею с болгарскими бациллами, — и он станет «оптимистом». Какая пошлость! Декадент презрительно кривит губы и ополчается на защиту великих запросов и переживаний человеческого духа.
Выстрелы давно затихли, не замечалось больше никакой тревоги, И мучительное беспокойство за Милицу как-то сразу погасло в душе юноши. Теперь все его желания, все мысли
сводились к одному: достигнуть возможно скорее русских окопов, сделать доклад капитану о произведенной разведке и во весь дух мчаться обратно за его другом-Милицей, которая отдохнет, может
быть, и за время его отсутствия, действительно, отоспится.
Вряд ли все расходы конторы, считая декорации и костюмы, обошлись более чем в двадцать пять рублей. Но мы тогда не
были так чувствительны, как теперь авторы, критика, публика. Все
сводилось к игре, к тону и к кое-какой бытовой постановке, где это
было безусловно нужно.
Но не думайте, что дело
сводилось только к этой цензуре. Цензур совершенно самостоятельных
было несколько. Театральная цензура находилась в Третьем отделении. Кроме того, значились еще три отдельные цензуры, с которыми надо
было постоянно возиться.
Корпоративный быт привил, кроме того, привычку к более сомкнутому товариществу, при котором нельзя сторониться друг друга.
Суть этого единения
была слишком уже пуста,
сводилась к кутежу и"шалдашничанью"(то
есть ничегонеделанью), но идея солидарности все-таки держалась.
Мне потому особенно памятен его концерт, данный в городском театре, что я
был оклеветан субом (по фамилии Ивановым) — якобы я производил шум; а дело
сводилось к какому-то объяснению с казенными студентами, которых этот суб привел гурьбой в верхнюю галерею.