Неточные совпадения
— Лапотное, соломенное государство ввязалось в драку с
врагом, закованным в сталь, — а? Не глупо, а? За одно это правительство подлежит низвержению, хотя я вовсе не либерал. Ты, дурова голова, сначала избы каменные
построй, железом их покрой, ну, тогда и воюй…
—
Враги есть, злобствуют на меня, ковы
строят, как бы погубить.
Идет полк с музыкой — земля под ним дрожит и трясется, идет и бьет повсюду
врагов отечества: турок, немцев, поляков, шведов, венгерцев и других инородцев. И все может понять и сделать русский солдат: укрепление соорудить, мост
построить, мельницу возвести, пекарню или баню смастерить.
Так или иначе, но все люди нашего времени в сознании своем не только отрицают существующий отживший языческий
строй жизни, но и признают, часто сами не зная этого и считая себя
врагами христианства, то, что спасение наше только в приложении к жизни христианского учения или части его в его истинном значении.
— Путают, путают, а я распутывай, — сердито сказал он, думая о кознях, которые
строят ему
враги.
Подрядчик-плотник всю свою жизнь
строит в городе дома и все же до самой смерти вместо «галерея» говорит «галдарея», так и эти шестьдесят тысяч жителей поколениями читают и слышат о правде, о милосердии и свободе и все же до самой смерти лгут от утра до вечера, мучают друг друга, а свободы боятся и ненавидят ее, как
врага.
Ротмистр думал о том, что скоро и на месте старого дома начнут
строить. Сломают и ночлежку. Придется искать другое помещение, а такого удобного и дешевого не найдешь. Жалко, грустно уходить с насиженного места. Уходить же придется только потому, что некий купец пожелал производить свечи и мыло. И ротмистр чувствовал, что если б ему представился случай чем-нибудь хоть на время испортить жизнь этому
врагу — о! с каким наслаждением он испортил бы ее!
И правый суд по мирным городам,
И грозный
строй несокрушимой рати
На страх
врагам, завистливым и гордым,
И на престоле царства милость.
Здесь персидский царь гоняет море сквозь
строй, так же мало понимая нелепость поступка, как его
враги афиняне, которые цикутой хотели лечить от разума и сознания.
—
Враг, матушка, диавол, — ответил ей Василий Борисыч. — Кто же, как не он, погибель-то нашу
строит?
Да узнают все народы наши, как велика наша мощь и как беззакатна наша слава! Да стекутся все народы к ногам нашим, как песчинки, гонимые ветром пустыни! Да растерзают львы наши всех подлых
врагов! И тогда мы поразим мир деяниями нашими; мы воздвигнем пирамиды превыше пирамид отца нашего; мы
построим храмы величавее храма Сети. Так сказал нам Аммон, великий бог и отец наш; так говорит вам возлюбленный Аммона Узирмари-Сотпунири, сын Ра, Рамсизу-Миамун.
Не блазнись только, но с верою твердо держи на уме, что
враг не дремлет и такие теперь против тебя козни будет
строить, каких никогда еще не строивал.
Ежечасно, ежеминутно
строит окаянный
враг Божий коби и козни, всякими способами соблазняет правоверующих, хотяй от благочестия к нечестью привесть.
Сердце, сердце! Грозным
строем встали беды пред тобой:
Ободрись и встреть их грудью, и ударим на
врагов!
Пусть везде кругом засады, — твердо стой, не трепещи;
Победишь, — своей победы напоказ не выставляй,
Победят, — не огорчайся, запершись в дому, не плачь.
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй;
Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.
Заранее ли предвкушал он всю сладость жестокого отмщения, придуманного им для
врага своего, князя Василия Прозоровского, радовался ли гибели Якова Потапова, этого ничтожного сравнительно с ним по положению человека, но почему-то казавшегося ему опаснейшим
врагом, которого он не в силах был сломить имевшеюся в руках его властию, чему лучшим доказательством служит то, что он, совместно с достойным своим помощником, Хлопом, подвел его под самоубийство, довел его до решимости казнить себя самому, хотя хвастливо, как мы видели, сказал своему наперснику об умершем: «Разве не достало бы на его шею другой петли, не нашлось бы и на его долю палача», но внутри себя таил невольно какое-то странное, несомненное убеждение, что «другой петли» для этого человека именно не достало бы и «палача не нашлось бы», — или, быть может, Григорий Лукьянович погрузился в сластолюбивые мечты о красавице княжне Евпраксии Васильевне, которую он теперь считал в своей власти, — не будем
строить догадок и предупреждать событий.
Певец
Сей кубок мщенью! други, в
строй!
И к небу грозны длани!
Сразить иль пасть! наш роковой
Обет пред богом брани.
Вотще, о
враг, из тьмы племён
Ты зиждешь ополченья:
Они бегут твоих знамён
И жаждут низложенья.
Сокровищ нет у нас в домах;
Там стрелы и кольчуги;
Мы села — в пепел; грады — в прах;
В мечи — серпы и плуги.
Хвала тебе, наш бодрый вождь,
Герой под сединами!
Как юный ратник, вихрь, и дождь,
И труд он делит с нами.
О сколь с израненным челом
Пред
строем он прекрасен!
И сколь он хладен пред
врагомИ сколь
врагу ужасен!
О диво! се орёл пронзил
Над ним небес равнины…
Могущий вождь главу склонил;
Ура! кричат дружины.
Хвала бестрепетных вождям!
На конях окрыленных
По долам скачут, по горам
Вослед
врагов смятенных;
Днем мчатся
строй на
строй; в ночи
Страшат, как привиденья;
Блистают смертью их мечи;
От стрел их нет спасенья;
По всем рассыпаны путям,
Невидимы и зримы;
Сломили здесь, сражают там
И всюду невредимы.
Хвала вам, чада прежних лет,
Хвала вам, чада славы!
Дружиной смелой вам вослед
Бежим на пир кровавый;
Да мчится ваш победный
стройПред нашими орлами;
Да сеет, нам предтеча в бой,
Погибель над
врагами;
Наполним кубок! меч во длань!
Внимай нам, вечный мститель!
За гибель — гибель, брань — за брань,
И казнь тебе, губитель!
Певец
Друзья, кипящий кубок сей
Вождям, сраженным в бое.
Уже не при́дут в сонм друзей,
Не станут в ратном
строе,
Уж для
врага их грозный лик
Не будет вестник мщенья,
И не помчит их мощный клик
Дружину в пыл сраженья;
Их празден меч, безмолвен щит,
Их ратники унылы;
И сир могучих конь стоит
Близ тихой их могилы.