Неточные совпадения
— Коли всем миром велено:
«Бей!» — стало, есть за что! —
Прикрикнул Влас на странников. —
Не ветрогоны тисковцы,
Давно ли там десятого
Пороли?.. Не до шуток им.
Гнусь-человек! — Не бить его,
Так уж кого и бить?
Не нам одним наказано:
От Тискова по Волге-то
Тут
деревень четырнадцать, —
Чай, через все четырнадцать
Прогнали, как сквозь
строй...
Деревня показалась ему довольно велика; два леса, березовый и сосновый, как два крыла, одно темнее, другое светлее, были у ней справа и слева; посреди виднелся деревянный дом с мезонином, красной крышей и темно-серыми или, лучше, дикими стенами, — дом вроде тех, как у нас
строят для военных поселений и немецких колонистов.
Поверенный распорядился и насчет постройки дома: определив, вместе с губернским архитектором, количество нужных материалов, он оставил старосте приказ с открытием весны возить лес и велел
построить сарай для кирпича, так что Обломову оставалось только приехать весной и, благословясь, начать стройку при себе. К тому времени предполагалось собрать оброк и, кроме того, было в виду заложить
деревню, следовательно, расходы было из чего покрыть.
Матрешка донесла своей госпоже, что Привалов
строит мельницу в
деревне Гарчики, в двадцати верстах от Лалетинских вод.
На добровольные пожертвования они
построили у себя в
деревне школу.
Казнь должна была совершиться в селе. И, вернувшись в воскресенье от обедни, Маланья, в новом платье и новых башмаках, доложила барыне, что
строят виселицу и к середе ждут палача из Москвы и что воют семейные не переставая, по всей
деревне слышно.
Старуха Марья Михайловна задумала переехать на житье в
деревню, и Чичагов с женой приехали именно за тем, чтобы помогать ей
строить дом и церковь.
Новоселившуюся
деревню назвал Знаменским, дав обет, со временем, при благоприятных обстоятельствах
построить церковь во имя знамения божия матери, празднуемого 27 ноября, что и было исполнено уже его сыном.
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот,
строит у себя в
деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
Человек в несколько лет возвышается, богатеет, смело создает свое благоденствие,
строит дома и дачи, покупает
деревню за
деревней, вырастает выше их целой головой.
Я начертил план школы на шестьдесят мальчиков, и земская управа одобрила его, но посоветовала
строить школу в Куриловке, в большом селе, которое было всего в трех верстах от нас; кстати же, куриловская школа, в которой учились дети из четырех
деревень, в том числе из нашей Дубечни, была стара и тесна, и по гнилому полу уже ходили с опаской.
А кто не захочет
строить или окажется неисправным, у того
деревни отбирать, того лишать животов и дворов.
Он поселился в
деревне, здесь поблизости, и все жертвует, все
строит монастыри.
Что же далее? Насмотрелся он всего по походам в России: ему не понравился дом, где батенька жили и померли. Давай
строить новый, да какой? В два этажа, с ужасно великими окнами, с огромными дверями. И где же? Совсем не на том месте, где был наш двор, а вышел из
деревни и говорит: тут вид лучше. Тьфу ты, пропасть! Да разве мы для видов должны жить? Было бы тепло да уютно, а на виды я могу любоваться в картинах. На все его затеи я молчал, — не мое дело, — но видел, что и великие умы могут впадать в слабость!
Мы вот кои веки живём, а однако до сего дня не поняли, понять не могли, что такое делается, да и теперь бы не догадались, что на наших костях богатую
деревню строить решено.
Стал Ефрем рассказывать, что у Патапа Максимыча гостей на похороны наехало видимо-невидимо; что угощенье будет богатое; что «
строят» столы во всю улицу; что каждому будет по три подноса вина, а пива и браги пей, сколько в душу влезет, что на поминки наварено, настряпано, чего и приесть нельзя; что во всех восемнадцати избах
деревни Осиповки бабы блины пекут, чтоб на всех поминальщиков стало горяченьких.
Хорошо вон теперь железны дороги почали
строить, степняку от них житье не в пример лучше прежнего будет, да не ко всякой ведь
деревне чугунку подведут…
Проповедовать в наше время всемирного общения народов любовь к одному своему народу и готовность к нападению на другой народ или к ограждению себя войною от нападения в наше время почти что то же, что проповедовать деревенским жителям исключительную любовь к своей
деревне и в каждой
деревне собирать войска и
строить крепости.
Так она и съехала из Орла, от своих почтенных купцов, на
деревню, пропоила старичкам три ведерка вина, получила место для хаты,
построила избу, завела коровенку и стала жить.
Переправясь через Волгу, все поехали к Груне в Вихорево. Эта
деревня ближе была к городу, чем Осиповка. Патап Максимыч не успел еще прибрать как следует для Дуни комнаты, потому и поторопился уехать домой с Дарьей Сергевной. По совету ее и убирали комнату. Хотелось Патапу Максимычу, чтобы богатая наследница Смолокурова жила у него как можно лучше; для того и нанял плотников
строить на усадьбе особенный дом. Он должен был поспеть к Рождеству.
— Нет, ты не понимаешь, ведь это я буду в
деревне строить.
Построили дом с паркетными полами и с флюгером на крыше, собрали в
деревнях с десяток старух и заставили их спать под байковыми одеялами, на простынях из голландского полотна и кушать леденцы.
— Сколько у нас настоящих пролетариев на заводе, много ли? Все больше деревенские. А что им до завода, до производства? Им бы дом под железом
построить себе в
деревне, коровку лишнюю завести, свинью откормить пожирнее… Собственники до самой печенки, только шкура наша, пролетарская.
Сборы у меня недолгие. К тому же 10-го июля выходит срок квартире. Мебель я или продам, или отправлю в
деревню. Может быть, придется там
строить себе избу.
Поселиться мне в
деревне — надо
строить дом. Во флигеле жить нельзя. А это бы повело за собой расходы. Весь уезд бы стал ездить. Никого не принимать нельзя, умрешь со скуки. И кончилось бы тем, что я бы проживала больше петербургского.
Когда Степан Иванович Вишневский поселился в своих малороссийских маетностях, то он себе
построил дома в обеих
деревнях, по обе стороны достославного Супоя — в Фарбованой и Сосновке.