Неточные совпадения
— Так, — отвечал он. — Моя здесь сиди все равно утка. Как можно люди
в ящике сидеть? — Он указал на потолок и
стены комнаты. — Люди надо постоянно сопка ходи,
стреляй.
То по кремлевским
стенам гуляли молодцы Стеньки Разина, то
в огне стонали какие-то слабые голоса, гудел царь-колокол,
стреляла царь-пушка, где-то пели по-французски «Марсельезу».
Положив весло на борт, он берет ружье и
стреляет в китайца на крыше, — китаец не потерпел вреда, дробь осеяла крышу и
стену, подняв
в воздухе пыльные дымки.
Пугачев, поставя свои батареи
в трактире Гостиного двора, за церквами, у триумфальных ворот,
стрелял по крепости, особенно по Спасскому монастырю, занимающему ее правый угол и коего ветхие
стены едва держались.
Незаметно
в темноте подкатились воза с сеном к самым
стенам, а из-за них невидимые люди
стреляли кверху и лезли по лестницам на
стены.
Из-за двери, откуда
стреляли выскальзывает полуодетая женщина и быстро пробегает, что-то крича
в столовую; за нею, стукнувшись о притолку, выбегает высокий, без пиджака, мужчина и еще раз
стреляет ей вслед: со
стены сверху валятся осколки разбитой тарелки.
Ермак мог делать вылазки, но жалел своих людей, и без того малочисленных.
Стрелять? Бесполезно, так как имелись только легкие пушки, а неприятель стоял далеко и не хотел приступать к
стенам в надежде взять крепость с осажденными голодом. Последнее было бы действительно неминуемым для осажденных
в Искоре, если бы осада продлилась.
Со стороны осаждавших не было ни одного неприязненного действия, они наблюдали только, чтобы ни один воз с провиантом не проехал
в город, и, таким образом, осажденные, кроме наступившего голода, не терпели никаких беспокойств, расхаживали по своим
стенам, изредка
стреляли из пищалей и, сменясь с караула, возвращались к своим домашним работам.
— Бах! —
стреляло высыхающее дерево, и, вздрогнув, о. Василий отрывал глаза от белых страниц. И тогда видел он и голые
стены, и запушенные окна, и серый глаз ночи, и идиота, застывшего с ножницами
в руках. Мелькало все, как видение — и снова перед опущенными глазами развертывался непостижимый мир чудесного, мир любви, мир кроткой жалости и прекрасной жертвы.