Неточные совпадения
Широкая дороженька,
Березками обставлена,
Далеко протянулася,
Песчана и глуха.
По сторонам дороженьки
Идут холмы пологие
С полями, с сенокосами,
А чаще с неудобною,
Заброшенной землей;
Стоят деревни старые,
Стоят деревни новые,
У речек,
у прудов…
Леса, луга поемные...
Через четверть часа мы уже сидели на дощанике Сучка. (Собак мы оставили в избе под надзором кучера Иегудиила.) Нам не очень было ловко, но охотники народ неразборчивый.
У тупого, заднего конца
стоял Сучок и «пихался»; мы с Владимиром сидели на перекладине лодки; Ермолай поместился спереди,
у самого носа. Несмотря на паклю, вода скоро появилась
у нас под ногами. К счастью, погода была тихая, и
пруд словно заснул.
Тюрьма
стояла на самом перевале, и от нее уже был виден город, крыши домов, улицы, сады и широкие сверкающие пятна
прудов… Грузная коляска покатилась быстрее и остановилась
у полосатой заставы шлагбаума. Инвалидный солдат подошел к дверцам, взял
у матери подорожную и унес ее в маленький домик, стоявший на левой стороне
у самой дороги. Оттуда вышел тотчас же высокий господин, «команду на заставе имеющий», в путейском мундире и с длинными офицерскими усами. Вежливо поклонившись матери, он сказал...
Доманевич проводил учителя на его квартиру над
прудом, причем всю дорогу дружески поддерживал его под руку. Дома
у себя Авдиев был очень мил, предложил папиросу и маленький стаканчик красного вина, но при этом, однако, уговаривал его никогда не напиваться и не влюбляться в женщин. Первое — вредно, второе… не
стоит…
Лаврецкий глядел на ее чистый, несколько строгий профиль, на закинутые за уши волосы, на нежные щеки, которые загорели
у ней, как
у ребенка, и думал: «О, как мило
стоишь ты над моим
прудом!» Лиза не оборачивалась к нему, а смотрела на воду и не то щурилась, не то улыбалась.
Я отыскал дядю в саду,
у пруда, в самом уединенном месте. Он был с Настенькой. Увидя меня, Настенька стрельнула в кусты, как будто виноватая. Дядя пошел ко мне навстречу с сиявшим лицом; в глазах его
стояли слезы восторга. Он взял меня за обе руки и крепко сжал их.
Арефа отыскал постоялый, отдохнул, а утром пошел на господский двор, чтобы объявиться Гарусову. Двор
стоял на берегу
пруда и был обнесен высоким тыном, как острог.
У ворот
стояли заводские пристава и пускали во двор по допросу: кто, откуда, зачем?
У деревянного крыльца толпилась кучка рабочих, ожидавших выхода самого, и Арефа примкнул к ним. Скоро показался и сам… Арефа, как глянул, так и обомлел: это был ехавший с ним вершник.
Нам оставалось только повернуть и ехать опять к рыночной площади; после нескольких расспросов и бестолковых объяснений мы, наконец, добрались до одноэтажного старого дома, который
стоял на небольшом пригорке,
у самого
пруда.
У ворот
стояла низенькая толстая старушка и, заслонив от солнца глаза рукой, внимательно смотрела на меня.
Больница, новая, недавно построенная, с большими окнами,
стояла высоко на горе; она вся светилась от заходившего солнца и, казалось, горела внутри. Внизу был поселок. Липа спустилась по дороге и, не доходя до поселка, села
у маленького
пруда. Какая-то женщина привела лошадь поить, и лошадь не пила.
Домики, или, по-местному, «дачи»,
стояли кое-как, врассыпную, вокруг небольшой площади,
у пруда. На эту площадку протолкались, оттесняя скромных соседей, три «заведения»: ресторан, кабак, имевший вид трактира, и просто кабак. Нечто вроде длинной улицы, примыкавшей к этой площадке, вмещало в себе еще два кабакообразных заведения.
У конца плотины над
прудом стояла красная сторожка.
На дворе было тихо; деревня по ту сторону
пруда уже спала, не было видно ни одного огонька, и только на
пруде едва светились бледные отражения звезд.
У ворот со львами
стояла Женя неподвижно, поджидая меня, чтобы проводить.
Что в Москве делается, уму непостижимо. На трамвайных остановках — вой
стоит. Сегодня, как ехали к Чистым
прудам, читал в газете про себя, называют — гениальный человек. Уборную устроили. Просто, а хорошо, в полу дыру провертели. Да и без уборной великолепно. Хочешь — на Арбате, хочешь —
у Страстного.
Помню, как ярко и жарко пекло солнце сухую, рассыпчатую под ногами землю, как играло оно на зеркале
пруда, как бились
у берегов крупные карпии, в середине зыбили гладь
пруда стайки рыбок, как высоко в небе вился ястреб,
стоя над утятами, которые, бурля и плескаясь, через тростник выплывали на середину; как грозовые белые кудрявые тучи сбирались на горизонте, как грязь, вытащенная неводом
у берега, понемногу расходилась и как, проходя по плотине, я снова услыхал удары валька, разносящиеся по
пруду.
На
пруде раздались крики и смех.
У Сергея сломалось весло. Сильный и ловкий, в заломленной на затылок студенческой фуражке, он
стоял среди лодки и греб одним веслом. Лодка с каждым ударом наклонялась в стороны и почти достигала бортами уровня воды.
На берегу
пруда, между толстыми стволами двух старых верб,
стоит мой старший брат Саша; по его лицу незаметно, чтобы
у него болели зубы.
Разговаривая с нею, я
стоял у окна, выходившего в рощу. Мне видна была вся роща с аллеями, с
прудами и дорогою, по которой я только что шел. В конце дороги за воротами чернел задок нашего шарабана. Около ворот, спиною к дому и расставив ноги,
стоял князь и беседовал с долговязым Гронтовским.
Усадьба
стояла на пригорке,
у подошвы которого запруженный ручей образовал два огромных проточных
пруда.
Они вместе вышли. Он проводил ее до самой околицы деревни, потом медленно пошел назад. В парке шла обычная ночная жизнь, слышался мужской шепот, девичий смех. Борька темными лесными тропинками пробрался к
пруду, перескочил в густой крапиве через кирпичную ограду. В этой части сада никого не было слышно. В конце запущенной боковой аллеи,
у канавы, за которою было поле,
стояла старенькая скамейка.