Неточные совпадения
Все дворяне сидели за перегородочками в своих уездах.
По середине залы
стоял человек в мундире и тонким, громким голосом провозглашал...
Меннерс прошел
по мосткам до
середины, спустился в бешено-плещущую воду и отвязал шкот;
стоя в лодке, он стал пробираться к берегу, хватаясь руками за сваи.
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение берега: он то приходил вровень с фрегатом, то вдруг возвышался саженей на шесть вверх. Нельзя было решить,
стоя на палубе, поднимается ли вода, или опускается самое дно моря? Вращением воды кидало фрегат из стороны в сторону, прижимая на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова, около которого он
стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять на
середину бухты.
Ветру не было, и поднимаемая тысячью ног пыль
стояла всё время над арестантами двигавшимися
по середине улицы.
Я приподнялся. Тарантас
стоял на ровном месте
по самой
середине большой дороги; обернувшись с козел ко мне лицом, широко раскрыв глаза (я даже удивился, я не воображал, что они у него такие большие), Филофей значительно и таинственно шептал...
Вдали
по обоим концам виднеются окна, одно затенено каштанами, так что в
середине стоит полутьма; погруженный в нее, дремлет старик Савелий.
Как раз на
середине широкой полосы между огородами,
по которой шла дорога к огороду,
стояла живописная кучка деревьев, густо обросшая у пней молодой порослью.
В
середине, в освещенном месте,
стоял верстак, на котором
по временам пан Тыбурций или кто-либо из темных личностей работали столярные поделки; был среди «дурного общества» и сапожник, и корзинщик, но, кроме Тыбурция, все остальные ремесленники были или дилетанты, или же какие-нибудь заморыши, или люди, у которых, как я замечал, слишком сильно тряслись руки, чтобы работа могла идти успешно.
Из лагеря в город вела только одна дорога — через полотно железной дороги, которое в этом месте проходило в крутой и глубокой выемке. Ромашов
по узкой, плотно утоптанной, почти отвесной тропинке быстро сбежал вниз и стал с трудом взбираться
по другому откосу. Еще с
середины подъема он заметил, что кто-то
стоит наверху в кителе и в шинеле внакидку. Остановившись на несколько секунд и прищурившись, он узнал Николаева.
Осматриваюсь и понимаю, что
стою, прислонясь спиною к какому-то дому, а в нем окна открыты и в
середине светло, и оттуда те разные голоса, и шум, и гитара ноет, а передо мною опять мой баринок, и все мне спереди
по лицу ладонями машет, а потом
по груди руками ведет, против сердца останавливается, напирает, и за персты рук схватит, встряхнет полегонечку, и опять машет, и так трудится, что даже, вижу, он сделался весь в поту.
Часа в четыре странного человека видели опять у моста. Только что прошел мостовой поезд, локомотив делал поворот
по кругу, с лестницы сходила целая толпа приехавших с той стороны американцев, — и они обратили внимание на странного человека, который,
стоя в
середине этого людского потока, кричал: — Кто в бога верует, спасите!
А с берега, от пристани два пароходика все возят народ на корабль, потому что корабли, которые ходят
по океану,
стоят на
середине поодаль, на самом глубоком месте.
Зимний дворец после пожара был давно уже отстроен, и Николай жил в нем еще в верхнем этаже. Кабинет, в котором он принимал с докладом министров и высших начальников, была очень высокая комната с четырьмя большими окнами. Большой портрет императора Александра I висел на главной стене. Между окнами
стояли два бюро.
По стенам
стояло несколько стульев, в
середине комнаты — огромный письменный стол, перед столом кресло Николая, стулья для принимаемых.
По середине комнаты
стоит покрытый зеленым сукном стол, на котором разложены бумаги и
стоит треугольная штучка с орлом, называемая зерцало.
Высокий рост старого рыбака позволил ему различить на
середине круга рыжего исполинского молодца с засученными
по локоть рукавами, который
стоял, выставив правую ногу вперед, и размахивал кулаками.
Около белого, недавно оштукатуренного двухэтажного дома кучер сдержал лошадь и стал поворачивать вправо. Тут уже ждали. Около ворот
стояли дворник в новом кафтане, в высоких сапогах и калошах, и двое городовых; все пространство с
середины улицы до ворот и потом
по двору до крыльца было посыпано свежим песком. Дворник снял шапку, городовые сделали под козырек. Около крыльца встретил Федор с очень серьезным лицом.
По середине освещенного луной двора
стояла высокая худая фигура мерина с высоким седлом, с торчащей шишкой луки. Лошади неподвижно и в глубоком молчании
стояли вокруг него, как будто они что-то новое, необыкновенное узнали от него. И точно, новое и неожиданное они узнали от него.
Стаканыч пожал его холодную, негнущуюся большую руку и, вернувшись на свою кровать, сел за прерванный пасьянс. И до самого обеда оба старика не произнесли больше ни слова, и в комнате
стояла такая, по-осеннему ясная, задумчивая и грустная тишина, что обманутые ею мыши, которых пропасть водилось в старом доме, много раз пугливо и нагло выбегали из своего подполья на
середину комнаты и, блестя черными глазенками, суетливо подбирали рассыпанные вокруг стола хлебные крошки.
Обширная камера под низко нависшим потолком… Свет проникает днем сквозь небольшие люки, которые выделяются на темном фоне, точно два ряда светлых пуговиц, все меньше и меньше, теряясь на закругленных боках пароходного корпуса. В
середине трюма оставлен проход вроде коридора; чугунные столбы и железная решетка отделяют этот коридор от помещения с нарами для арестантов. В проходе, опершись на ружья,
стоят конвойные часовые.
По вечерам тут же печально вытянутою линией тускло горят фонари.
Его родина — глухая слободка Чалган — затерялась в далекой якутской тайге. Отцы и деды Макара отвоевали у тайги кусок промерзшей землицы, и, хотя угрюмая чаща все еще
стояла кругом враждебною стеной, они не унывали.
По расчищенному месту побежали изгороди, стали скирды и стога; разрастались маленькие дымные юртенки; наконец, точно победное знамя, на холмике из
середины поселка выстрелила к небу колокольня. Стал Чалган большою слободой.
Я тоже невольно засмеялся и вздохнул полной грудью, когда за мной щелкнули замки тяжелых ворот. У ворот
стояла тройка бойких сибирских лошадей. Один жандарм устроился уже в сиденье, другой,
по правилам, дожидался, пока я сяду в
середину. Ласковая, хотя и свежая августовская ночь приняла нас вскоре в свои владения.
Нам показалось, что туча самой
серединой прошла над нашими головами; но, подвигаясь, уже рысью, вперед, мы увидели, что там и дождь и град были гораздо сильнее, а громовые удары ближе и разрушительнее: лужи воды
стояли на дороге, скошенные луговины были затоплены, как весною; крупный град еще не растаял и во многих местах, особенно
по долочкам, лежал белыми полосами.
Картины увидел обыкновенные: на самой
середине улицы
стояло целое стадо овец, из которых одна, при моем приближении, фыркнула и понеслась марш-маршем в поле, а за ней и все прочие; с одного двора съехала верхом на лошади лет четырнадцати девочка, на ободворке пахала баба,
по крепкому сложению которой и
по тому, с какой ловкостью управлялась она с сохой и заворачивала лошадь, можно было заключить об ее не совсем женской силе; несколько подальше, у ворот,
стояла другая женщина и во все горло кричала: «Тел, тел, тел!
Друзья вошли в кабинет. Здесь было уютнее. Большой письменный стол, заставленный разною бронзовою и фарфоровою мелочью, заваленный бумагами, чертежными и рисовальными принадлежностями, занимал
середину комнаты.
По стенам висели огромные раскрашенные чертежи и географические карты, а под ними
стояли два низеньких турецких дивана с шелковыми мутаками. Кудряшов, обняв Василия Петровича за талию, подвел его прямо к дивану и усадил на мягких тюфяках.
В
середине большого пятиярусного иконостаса, поставленного у задней стены на возвышенной солее, находились древние царские двери замечательной резьбы;
по сторонам их
стояли местные иконы в серебряных ризах с подвешенными пеленами, парчовыми или бархатными, расшитыми золотом, украшенными жемчугом и серебряными дробницами.
На небольшой полянке, середи частого елового леса,
стоял высокий деревянный крест с прибитым в
середине медным распятьем. Здесь,
по преданью,
стояла келья отца Варлаама, здесь он сожег себя со ученики своими. Придя на место и положив перед крестом обычный семипоклонный нача́л, богомольцы стали
по чину, и мать Аркадия, заметив, что отец Иосиф намеревается начать канон, поспешила «замолитвовать». Не хотела и тут ему уступить, хоть
по скитским обычаям первенство следовало Иосифу, как старцу.
Помню, как ярко и жарко пекло солнце сухую, рассыпчатую под ногами землю, как играло оно на зеркале пруда, как бились у берегов крупные карпии, в
середине зыбили гладь пруда стайки рыбок, как высоко в небе вился ястреб,
стоя над утятами, которые, бурля и плескаясь, через тростник выплывали на
середину; как грозовые белые кудрявые тучи сбирались на горизонте, как грязь, вытащенная неводом у берега, понемногу расходилась и как, проходя
по плотине, я снова услыхал удары валька, разносящиеся
по пруду.
Обставленная тазами и лоханками, бабушка сидела на широкой скамье на самой
середине бани, а
по сторонам ее
стояли еще две латышки с такими же, как первые, плоскими торсами и короткими ногами.
Мы с Мишей сели за весла; Вера, Соня, Лида и Петька разместились в
середине, Наташа — у руля. Лодка, описав полукруг, выплыла на
середину неподвижной реки; купальня медленно отошла назад и скрылась за выступом. На горе темнел сад, который теперь казался еще гуще, чем днем, а
по ту сторону реки, над лугом, высоко в небе
стоял месяц, окруженный нежно-синею каймою.
В часы прихода для поклонения у головы усопшего
стояли по обеим сторонам два генерал-адъютанта, у
середины гроба
по два офицера гвардии и два флигель-адъютанта, несколько подалее
по два офицера екатеринославского гренадерского полка, лейб-гвардии бомбардирской роты и кирасирского князя Потемкина полка, а у баллюстрады
по два офицера того же полка в супервестах.
На сцене были ровные доски
по середине, с боков
стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой,
по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно-налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в
середине молодого леса, между которым
стояло несколько больших сосен.