Неточные совпадения
— Да уж три раза приходила. Впервой я ее увидал в самый день
похорон, час спустя после кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня, в дороге,
на рассвете,
на станции Малой Вишере; а в третий раз, два часа тому назад,
на квартире, где я
стою, в комнате; я был один.
Третьего дня я еще и не знал, что он здесь
стоит в нумерах, у вас, Андрей Семенович, и что, стало быть, в тот же самый день, как мы поссорились, то есть третьего же дня, он был свидетелем того, как я передал, в качестве приятеля покойного господина Мармеладова, супруге его Катерине Ивановне несколько денег
на похороны.
«Свершилось, — думал Самгин, закрыв глаза и видя слово это написанным как заголовок будущей статьи; слово даже заканчивалось знаком восклицания, но он
стоял криво и был похож
на знак вопроса. — В данном случае
похороны как бы знаменуют воскресение нормальной жизни».
Рядом с воротами
стояло низенькое каменное здание без окон, с одной дверью
на двор. Это — морг. Его звали «часовня». Он редко пустовал. То и дело сюда привозили трупы, поднятые
на улице, или жертвы преступлений. Их отправляли для судебно-медицинского вскрытия в анатомический театр или, по заключению судебных властей, отдавали родственникам для
похорон. Бесприютных и беспаспортных отпевали тут же и везли
на дрогах, в дощатых гробах
на кладбище.
На дворе радостным лаем встретили нас Сурка и Трезор (легавая собака, которую я тоже очень любил); я не успел им обрадоваться, как увидел, что
на крыльце уже
стояли двое дядей, Ерлыкин и Каратаев, и все четыре тетушки: они приветствовали нас громким вытьем, какое уже слышал я
на дедушкиных
похоронах.
—
Постой, — оборонялся дьякон. — Какое же это ланпопό? Это у нас
на похоронах пьют… «пивомедие» называется.
Когда
похороны вышли из улицы
на площадь, оказалось, что она тесно забита обывателями, запасными, солдатами поручика Маврина, малочисленным начальством и духовенством в центре толпы. Хладнокровный поручик парадно, монументом
стоял впереди своих солдат, его освещало солнце; конусообразные попы и дьякона
стояли тоже золотыми истуканами, они таяли, плавились
на солнце, сияние риз тоже падало
на поручика Маврина; впереди аналоя подпрыгивал, размахивая фуражкой, толстый офицер с жестяной головою.
Мне и Мухоедову
стоило большого труда уговорить молодых людей отложить опись имущества до
похорон; племянники, очень приличные молодые люди, долго не сдавались
на наши просьбы и все упирали
на то, что имущество может потеряться. Особенно крепко держался старший племянник, и Мухоедов до крови кусал губы, чтобы удержаться и не наговорить этому господину дерзостей, чем он мог испортить все дело.
Невеселая свадьба была: шла невеста под венец, что
на смертную казнь, бледней полотна в церкви
стояла, едва
на ногах держалась. Фаворит в дружках был… Опоздал он и вошел в церковь сумрачный. С кем ни пошепчется — у каждого праздничное лицо горестным станет; шепнул словечко новобрачному, и тот насупился. И стала свадьба грустней
похорон. И пира свадебного не было: по скорости гости разъехались, тужа и горюя, а о чем — не говорит никто. Наутро спознала Москва, — второй император при смерти.
Пьштньте были
похороны: три архимандрита, священников человек сто. Хоть княгиню Марфу Петровну и мало кто знал, а все по ней плакали. А князь,
стоя у гроба, хоть бы слезинку выронил, только похудел за последние дни да часто вздрагивал. Шесть недель нищую братию в Заборье кормили, кажду субботу деньги им по рукам раздавали,
на человека по денежке.
Предстояло Лизе справить
похороны, хоть скромные, но приличные; одно место
на кладбище
стоило довольно дорого.
Убитого Ушакова хоронил весь город с музыкой и венками. Общественное мнение было возбуждено против убийцы до такой степени, что народ толпами ходил к тюрьме, чтобы поглядеть
на стены, за которыми томился Винкель, и уже через два-три дня после
похорон на могиле убитого
стоял крест с мстительною надписью: „Погиб от руки убийцы“. Но ни
на кого так не подействовала смерть Ушакова, как
на его мать. Несчастная старуха, узнав о смерти своего единственного сына, едва не сошла с ума…»
Когда она заговорила о том, что всё это случилось
на другой день после
похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно-испуганно взглянула
на него. У Ростова слезы
стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела
на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.