Неточные совпадения
— Такая дрянь! — говорил Ноздрев,
стоя перед окном и глядя
на уезжавший экипаж. — Вон как потащился!
конек пристяжной недурен, я давно хотел подцепить его. Да ведь с ним нельзя никак сойтиться. Фетюк, просто фетюк!
В галерее, вне часовни,
стоял деревянный конь, похожий
на наших балаганных
коньков, но в натуральную величину, весь расписанный, с разными привесками и украшениями, назначенный для торжественных процессий, как объяснил нам кое-как индиец.
Справа у забора
стоял амбар
на сваях. В нем хранились кожи изюбров, сухие рога и более 190 кг жил, вытянутых из задних ног животных. Сваренные панты и высушенные оленьи хвосты висели рядами под
коньком у самой крыши.
На нем уже
стоят лебеди, которых скоро уберут
на зиму, потом мы с братом привязываем
коньки и, с опасностью провалиться или попасть в карцер, пробуем кататься.
Избы
стояли без дворов: с улицы прямо ступай
на крыльцо. Поставлены они были по-старинному: срубы высокие,
коньки крутые, оконца маленькие. Скоро вышла и сама мать Енафа, приземистая и толстая старуха. Она остановилась
на крыльце и молча смотрела
на сани.
Дни
стояли невыносимо жаркие. От последнего села, где Туберозов ночевал, до города оставалось ехать около пятидесяти верст. Протопоп, не рано выехав, успел сделать едва половину этого пути, как наступил жар неодолимый: бедные бурые
коньки его мылились, потели и были жалки. Туберозов решил остановиться
на покорм и последний отдых: он не хотел заезжать никуда
на постоялый двор, а, вспомнив очень хорошее место у опушки леса, в так называемом «Корольковом верху», решился там и остановиться в холодке.
В Киеве далеком,
на горах,
Смутный сон приснился Святославу,
И объял его великий страх,
И собрал бояр он по уставу.
«С вечера до нынешнего дня, —
Молвил князь, поникнув головою, —
На кровати тисовой меня
Покрывали черной пеленою.
Черпали мне синее вино,
Горькое отравленное зелье,
Сыпали жемчуг
на полотно
Из колчанов вражьего изделья.
Златоверхий терем мой
стоялБез
конька, и, предвещая горе,
Вражий ворон в Плесенске кричал
И летел, шумя,
на сине море».
Но
стоило надеть
коньки и сойти
на лед, как тотчас же обе стороны вступали
на боевую почву.
Стоит на дороге серый
конек, старик
на нем сидит, глаза у него, — веришь ли богу, — как угли…
Она указала окно, у которого обыкновенно в последнее время
стояла Ксения Яковлевна. Семен Иоаникиевич посмотрел в это окно. Изба Ермака Тимофеевича с петухом
на коньке бросилась ему в глаза. Он понял все.
Несколько вправо от первого виднелся другой поселок, особенно бросавшийся в глаза новизною только что срубленных изб, одна из которых несколько выше других, украшенная затейливой резьбой, с громадным деревянным петухом
на коньке, вращавшемся даже при легком дуновении ветра, особенно выделялась от остальных построек, быть может, и потому, что
стояла на самом краю поселка.
Было около полудня
на другой день после разговора Антиповны с Максимом Яковлевичем. Ксения Яковлевна
стояла задумчиво у окна второй горницы, и, следя по направлению ее взгляда, можно было догадаться, что внимание девушки всецело поглощено созерцанием высокой избы нового поселка с вращающимся
на коньке деревянным петухом.
Но дни шли за днями, прошла весна, наступило и стало проходить лето, а о Ермаке Тимофеевиче не было ни слуху ни духу. Ксения Яковлевна все более приходила в отчаяние. Часами неподвижно
стояла она у окна своей светлицы, откуда виднелась изба Ермака с петухом
на коньке и дорога, по которой он должен был возвращаться.