Неточные совпадения
Он ощущал позыв к женщине все более определенно, и это вовлекло его
в приключение, которое он назвал смешным. Поздно вечером он забрел
в какие-то узкие, кривые улицы, тесно застроенные высокими домами. Линия окон была взломана, казалось, что этот дом уходит
в землю от тесноты, а соседний выжимается вверх.
В сумраке, наполненном тяжелыми запахами, на панелях, у дверей сидели и
стояли очень демократические люди, гудел негромкий говорок, сдержанный смех, воющее позевывание. Чувствовалось настроение усталости.
Он славился как человек очень деловой, любил кутнуть
в «Стрельне», у «Яра», ежегодно ездил
в Париж, с женою давно развелся, жил одиноко
в большой, холодной квартире, где даже
в ясные дни
стоял пыльный
сумрак, неистребимый запах сигар и сухого тления.
Так, с поднятыми руками, она и проплыла
в кухню. Самгин, испуганный ее шипением, оскорбленный тем, что она заговорила с ним на ты,
постоял минуту и пошел за нею
в кухню. Она, особенно огромная
в сумраке рассвета, сидела среди кухни на стуле, упираясь
в колени, и по бурому, тугому лицу ее текли маленькие слезы.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал
в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро
в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он
стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята
в уровень головы, и, хотя Клим не видел
в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
Прошел
в кабинет к себе, там тоже долго
стоял у окна, бездумно глядя, как горит костер, а вокруг него и над ним сгущается вечерний
сумрак, сливаясь с тяжелым, серым дымом, как из-под огня по мостовой плывут черные, точно деготь, ручьи.
Было около полуночи, когда Клим пришел домой. У двери
в комнату брата
стояли его ботинки, а сам Дмитрий, должно быть, уже спал; он не откликнулся на стук
в дверь, хотя
в комнате его горел огонь, скважина замка пропускала
в сумрак коридора желтенькую ленту света. Климу хотелось есть. Он осторожно заглянул
в столовую, там шагали Марина и Кутузов, плечо
в плечо друг с другом; Марина ходила, скрестив руки на груди, опустя голову, Кутузов, размахивая папиросой у своего лица, говорил вполголоса...
В одном месте сплошной забор сменился палисадником, за которым виднелся широкий двор с куртиной, посредине которой
стоял алюминиевый шар.
В глубине виднелся барский дом с колонками, а влево — неотгороженный густой сад. Аллеи уходили
в зеленый
сумрак, и на этом фоне мелькали фигуры двух девочек
в коротких платьях. Одна прыгала через веревочку, другая гоняла колесо. На скамье под деревом, с книгой на коленях, по — видимому, дремала гувернантка.
Нужное слово не находилось, это было неприятно ей, и снова она не могла сдержать тихого рыдания. Угрюмая, ожидающая тишина наполнила избу. Петр, наклонив голову на плечо,
стоял, точно прислушиваясь к чему-то. Степан, облокотясь на стол, все время задумчиво постукивал пальцем по доске. Жена его прислонилась у печи
в сумраке, мать чувствовала ее неотрывный взгляд и порою сама смотрела
в лицо ей — овальное, смуглое, с прямым носом и круто обрезанным подбородком. Внимательно и зорко светились зеленоватые глаза.
На склоне темных берегов
Какой-то речки безымянной,
В прохладном
сумраке лесов,
Стоял поникшей хаты кров,
Густыми соснами венчанный.
Сосредоточенно обращённый
в прошлое взгляд старика медленно бродит
в сумраке большой комнаты, почти не видя расплывшихся очертаний давно знакомых вещей, — их немного, все они грузные и
стоят, точно вросли
в пол. Простор комнаты пустынен, и
сумрак её холоден.
Он осторожно приподнял голову:
в сумраке, недалеко от него,
стояли плотно друг к другу Палага и дворник Созонт.
Эти каменные деревья
стояли молча и неподвижно днем
в сером
сумраке и еще плотнее сдвигались вокруг людей по вечерам, когда загорались костры.
— раздавалось за стеной. Потом околоточный густо захохотал, а певица выбежала
в кухню, тоже звонко смеясь. Но
в кухне она сразу замолчала. Илья чувствовал присутствие хозяйки где-то близко к нему, но не хотел обернуться посмотреть на неё, хотя знал, что дверь
в его комнату отворена. Он прислушивался к своим думам и
стоял неподвижно, ощущая, как одиночество охватывает его. Деревья за окном всё покачивались, а Лунёву казалось, что он оторвался от земли и плывёт куда-то
в холодном
сумраке…
Стоя пред окном, он, нахмурив брови, смотрел
в сад, там,
в сумраке, тихо шевелились кусты бузины и тонкие, как бечёвки, ветви берёзы качались
в воздухе.
Вечерняя заря тихо гасла. Казалось, там, на западе, опускается
в землю огромный пурпурный занавес, открывая бездонную глубь неба и веселый блеск звезд, играющих
в нем. Вдали,
в темной массе города, невидимая рука сеяла огни, а здесь
в молчаливом покое
стоял лес, черной стеной вздымаясь до неба… Луна еще не взошла, над полем лежал теплый
сумрак…
Он возился
в сумраке, толкал стол, брал
в руки то одну, то другую бутылку и снова ставил их на место, смеясь виновато и смущенно. А она вплоть подошла к нему и
стояла рядом с ним, с улыбкой глядя
в лицо ему и на его дрожащие руки.
Он пошёл быстро, обдумывая на ходу, что надо сказать сыну, придумал что-то очень строгое и достаточно ласковое, но, тихо отворив дверь
в комнату Ильи, всё забыл. Сын
стоял на коленях, на стуле, упираясь локтями о подоконник, он смотрел
в багрово-дымное небо;
сумрак наполнял маленькую комнату бурой пылью; на стене,
в большой клетке, возился дрозд: собираясь спать, чистил свой жёлтый нос.
И, подняв стакан против луны, посмотрел на мутную влагу
в нём. Луна спряталась за колокольней, окутав её серебряным туманным светом и этим странно выдвинув из тёплого
сумрака ночи. Над колокольней
стояли облака, точно грязные заплаты, неумело вшитые
в синий бархат. Нюхая землю, по двору задумчиво ходил любимец Алексея, мордастый пёс Кучум; ходил, нюхал землю и вдруг, подняв голову
в небо, негромко вопросительно взвизгивал.
Пётр осторожно приподнял голову;
в сумраке у двери
стояла белая фигура, мерно размахивая рукою, сгибаясь почти до земли.
Когда я, впервые, пришел
в лавку, Деренков, занятый с покупателями, кивнул мне на дверь
в комнату, я вошел туда и вижу:
в сумраке,
в углу,
стоит на коленях, умиленно молясь, маленький старичок, похожий на портрет Серафима Саровского. Что-то неладное, противоречивое почувствовал я, глядя на старичка.
Я остался
в сенях, глядя
в щель на двор:
в сумраке утра натужно горел огонь фонаря, едва освещая четыре серых мешка, они вздувались и опадали со свистом и хрипом; хозяин — без шапки — наклонился над ними, волосы свесились на лицо ему, он долго
стоял, не двигаясь,
в этой позе, накрытый шубой, точно колоколом… Потом я услышал сопенье и тихий человечий шепот...
Назаров вздрогнул, поднял голову и натянул повод — лошадь покорно остановилась, а он перекрестился, оглядываясь сонными глазами. Но
в лесу снова было тихо, как
в церкви; протянув друг другу ветви, молча и тесно, словно мужики за обедней,
стояли сосны, и думалось, что где-то
в сумраке некто невидимый спрятался, как поп
в алтаре, и безмолвно творит предрассветные таинства.
В больнице уже с пяти часов зажигали огонь, а весь день
стоял холодный
сумрак, и деревья за окном уныло размахивали ветвями, словно стряхивали с себя последние мокрые листья.
Блажен, кто вырос
в сумраке лесов,
Как тополь дик и свеж,
в тени зеленой
Играющих и шепчущих листов,
Под кровом скал, откуда ключ студеный
По дну из камней радужных цветов
Струей гремучей прыгает сверкая,
И где над ним береза вековая
Стоит, как призрак позднею порой,
Когда едва кой-где сучок гнилой
Трещит вдали, и мрак между ветвями
Отвсюду смотрит черными очами!
Луна, готовая уже закатиться,
стояла над этой низкой, неровной чертой, бледная, точно утомленная, и было что-то невыразимо-печальное и безнадежное
в этом пустом, белом поле,
в дальнем лесе и
в золотистом
сумраке, окружавшем усталую луну.
На сажень от них
в сумраке, застилавшем дорогу, темнела оседланная лошадь, а возле нее, опираясь на седло,
стоял мужчина
в больших сапогах и короткой чумарке, по всем видимостям, господский объездчик.
А Алеша вчера утром
стоял в кустах за сахарным заводом. Чуть брезжила зеленоватая заря. Блестящие струи рельсов убегали
в сумрак. Со впавшими решительными глазами он
стоял и вслушивался, как рельсы тихо рокотали от далекого поезда, несшего ему смерть.
Дул легкий ветерок. Широким, прочным теплом неслось с полей. Степан
стоял, свесив руки, и смотрел
в теплый
сумрак.
Весело и мерно хрустело
в сумраке от дружного жевания пяти лошадей.
В пустом стойле поблескивала золотистая солома.
В соломе пищали и шевелились розовые мышата, захваченные с омета вместе с соломою. Степан
стоял в проходе — сгорбленный, с висящими вниз руками. Он слушал, как дружно жевали лошади, и скрытая улыбка светилась
в глазах. Вместе с радостно топотавшими лошадьми он, тайно от меня, как будто тоже радостно переживал что-то.
На дворе,
в белом
сумраке ночи, у флигелька виднелась тонкая фигура. Мы вгляделись.
В одном платье
стояла иззябшая Прасковья. Она метнулась, хотела спрятаться, но как будто что вспомнила. Остановилась и недобрыми глазами смотрела на нас.
Юноша продолжал
стоять неподвижно на одном месте и даже не замечал, как вокруг него все более и более сгущался ночной
сумрак, как шумели
в пустынном парке пожелтевшие деревья, колеблемые резким осенним ветром.
Юноша продолжал
стоять неподвижно на одном месте и даже не замечал, как вокруг него все более и более сгущался ночной
сумрак, как шумели
в пустынном парке пожелтевшие листья деревьев, колеблемые резким осенним ветром.
Но
в то же утро я впервые увидел и его жену: я поднял глаза к ее окнам, и за зеркальным, фальшиво поблескивающим стеклом,
в сумраке комнаты, увидел такой же неверный, фальшивый образ: она
стояла и смотрела на разгулявшееся, грохочущее море.