Неточные совпадения
— Проект программы «Союза социалистов». Утверждает, что община создала нашего мужика более восприимчивым к социализму, чем крестьянин
Запада.
Старая история. Это Лютов интересуется.
Один молодой, умывшись, взял какой-то
старый грязный платок, разостлал его перед собой и, обратясь на
запад, к Мекке, начал творить земные поклоны.
Нехлюдов, не желая встречаться с тем, чтоб опять прощаться, остановился, не доходя до двери станции, ожидая прохождения всего шествия. Княгиня с сыном, Мисси, доктор и горничная проследовали вперед,
старый же князь остановился позади с свояченицей, и Нехлюдов, не подходя близко, слышал только отрывочные французские фразы их разговора. Одна из этих фраз, произнесенная князем,
запала, как это часто бывает, почему-то в память Нехлюдову, со всеми интонациями и звуками голоса.
У многих наших передовых западников мысль остановилась на 60-х годах, они — охранители этой
старой мысли, они остановились на стадии самого элементарного просветительства, на
Западе восходящего до XVIII века.
Она верит в идеи, которые господствовали на
Западе более пятидесяти лет тому назад, она все еще серьезно способна исповедовать позитивистическое миросозерцание,
старую теорию социальной среды и т. п.
Мировая война, конечно, приведет к преодолению
старой постановки вопроса о России и Европе, о Востоке и
Западе.
Старая и в основе своей верная мысль о созерцательности Востока и действенности
Запада им вульгаризируется и излагается слишком элементарно.
Но М. Горький остается в
старом сознании, он ничему не хочет научиться от совершающегося в мире и пребывает в
старой противоположности Востока и
Запада.
Тотчас же за Нэйцухе дорога подымается на перевал и на протяжении 9 км идет косогорами, имея с левой стороны болотистую низину Имана, а справа — возвышенности, поросшие
старым и редким дубовым лесом дровяного характера. Дорога идет сначала на север, а потом у столба с цифрой 57 опять поворачивает на
запад.
В этом обществе была та свобода неустоявшихся отношений и не приведенных в косный порядок обычаев, которой нет в
старой европейской жизни, и в то же время в нем сохранилась привитая нам воспитанием традиция западной вежливости, которая на
Западе исчезает; она с примесью славянского laisser-aller, [разболтанности (фр.).] а подчас и разгула, составляла особый русский характер московского общества, к его великому горю, потому что оно смертельно хотело быть парижским, и это хотение, наверное, осталось.
— Может быть, — продолжал Вихров, — но все-таки наш идеал царя мне кажется лучше, чем был он на
Западе: там, во всех их
старых легендах, их кениг — непременно храбрейший витязь, который всех сильней, больше всех может выпить, съесть; у нас же, напротив, наш любимый князь — князь ласковый, к которому потому и сошлись все богатыри земли русской, — князь в совете мудрый, на суде правый.
Старые наши выдумки к нам приползли с Востока, новые мы с грехом пополам с
Запада перетащили, а мы все продолжаем толковать о русском самостоятельном искусстве!
В тамбовском театре, в большом каменном здании, в нижнем этаже, была огромная кладовая с двумя широкими низкими окнами над самой землей: одно на юг, другое на
запад. Эта кладовая называлась «
старая бутафорская» и годами не отпиралась.
В большей части случаев он встречал просителей как
старых знакомых, уж известных ему по цивилизующей деятельности на
западе и внутри.
Разрезав город, река течет к юго-западу и теряется в ржавом Ляховском болоте; ощетинилось болото темным ельником, и уходит мелкий лес густым широким строем в серовато-синюю даль. А на востоке, по вершинам холмов, маячат в бледном небе
старые, побитые грозами деревья большой дороги в губернию.
Правда, были маленькие тщеславные страдания при виде соседок в модных шляпках, привезенных из К., стоящих рядом с ней в церкви; были досады до слез на
старую, ворчливую мать за ее капризы; были и любовные мечты в самых нелепых и иногда грубых формах, — но полезная и сделавшаяся необходимостью деятельность разгоняла их, и в двадцать два года ни одного пятна, ни одного угрызения не
запало в светлую, спокойную душу полной физической и моральной красоты развившейся девушки.
Речка Гяу протекает по одной из таких
старых проток Анюя. Она имеет длину около 10 километров и берет начало с горного хребта Мыныму, который хорошо видно с Амура. Увалы между многими селениями и старицами Анюя покрыты редколесьем, состоящим из липы, ильма и дуба. Хребет Мыныму расположен в направлении от юго-запада к северо-востоку. Одним концом он подходит к Анюю. Отсюда к северу отделяется от него длинный отрог, соединяющийся с высотами селения Троицкого.
«
Запалить их, что ли? — думает солдат. — Спирт внутри, пакля наружу, — здорово затрещит». Однако ж не решился: ветер клочья огненные по всей дубраве разнесет, — что от леса останется? Нашел он тут на бережку
старый невод, леших накрыл, со всех концов в узел собрал, поволок в озеро. Груз не тяжелый, потому в них, лесных раскоряках, видимость одна, а настоящего весу нет. А там, братцы, в конце озера подземный проток был, куда вода волчком-штопором так и вбуравливалась.
Троекратный стук, которым он был разбужен, еще до сих пор отдавался в его ушах. Присутствие
старого боярина было для него так ясно, что он не только видел его, но ощущал всем своим существом это его присутствие в комнате. Сказанные им слова глубоко
запали в память князя.
В голову князя Василия стала даже
западать мысль о возможности брака княжны Евпраксии с сыном его
старого друга, отличавшимся такими выдающимися для того времени нравственными качествами.
Хотя князь, как мы видели, тотчас же прекратил этот разговор, но слова
старой служанки
запали в его голову. В эту неделю своего невольного затворничества в Луговом он часто возвращался к воспоминанию об этих словах.
Всем досужим людям
Старого Города и в мысль не
западало, что Глаша не сжилась ни с чем и ни с кем не слюбилась, что она, как Галатея, лишь ждет одного одухотворящего прикосновения, и все дело теперь только в том, кто принесет прекрасному мрамору эту душу: эллин, жид или самарянин?
К сожалению, нужно сказать, что русская православная Церковь на
Западе за рубежом нередко подвергается угнетению и засилию правых политических партий, воспроизводящих в малом масштабе
старые отношения Церкви и государства.