Неточные совпадения
Естественно, что, при такой беззаветной вере в непогрешимость
старых устоев, даже очевидность должна была представляться чем-то вроде
призрака, на который стоило только дунуть, чтоб он мгновенно рассеялся.
Они сознались, что белое привидение было ими выдумано, чтобы выселить барыню, а главное — зверя-управляющего и чтобы всей шайкой поселиться в пустом дворце Белосельских, так как при зверинце в
старом убежище оставаться было уже нельзя. «
Призраки» были жестоко выпороты в Тверской части. Особенно форейтор, изображавший «белую даму».
Вообще в это время под влиянием легенд
старого замка и отрывочного чтения (в списках) «Гайдамаков» Шевченка — романтизм
старой Украины опять врывался в мою душу, заполняя ее
призраками отошедшей казацкой жизни, такими же мертвыми, как и польские рыцари и их прекрасные дамы…
В новом небе и новой земле — вся полнота бытия, вся мощь божественного творения; в
старом небе и
старой земле — действительно лишь все то творческое, что войдет в царство Божье, остальное —
призрак, ложь, обман.
Благодаря переговорам Аннушки и ее
старым любовным счетам с машинистом Тараско попал в механический корпус на легкую ребячью работу. Мавра опять вздохнула свободнее:
призрак голодной смерти на время отступил от ее избушки. Все-таки в выписку Тараска рубль серебра принесет, а это, говорят, целый пуд муки.
Когда
старая Ганна Ковалиха узнала о возвращении разбитой семьи Горбатых, она ужасно всполошилась. Грозный
призрак жениха-туляка для Федорки опять явился перед ней, и она опять оплакивала свою «крашанку», как мертвую. Пока еще, конечно, ничего не было, и сват Тит еще носу не показывал в хату к Ковалям, ни в кабак к Рачителихе, но все равно — сваты где-нибудь встретятся и еще раз пропьют Федорку.
Это было для меня загадкой, страшнее всех
призраков старого зáмка.
Книжники должны были понять теперь, как слабы узы, доселе державшие
старый порядок: они разорваны были самим народом при первом появлении
призрака, принявшего имя законного государя.
Во мраке качались гигантские ветви,
старые стволы стояли, точно великаны-призраки, и ни одна звезда не заглядывала в чащу, ни один луч не освещал темноты.
И когда он был уже убит и давно похоронен и новый губернатор, молодой, вежливый, окруженный казаками, быстро и весело носился по городу в коляске, — многие вспоминали этот двухнедельный странный
призрак, рожденный
старым законом: седого человека в генеральском пальто, шагающего прямо по грязи, его закинутую голову и незрячий взор — и красную шелковую подкладку, остро блистающую в молчаливых лужах.
Шаги становились слышны все яснее и яснее. Великанша не могла бы ступать так легко, чуть слышно. За время моего пребывания в замке я успела узнать ее тяжелую, грузную походку. Стало быть, в чувяки или войлочные туфли, мягко шаркающие сейчас по полу, не мог быть обут никто другой, кроме
призрака старой княгини.
Не без некоторого опасения скосила я глаза в сторону башни, отыскивая взглядом амбразуру окна, того самого окна, в котором Николай видел
призрак старой княгини.
Раньше, за всеми событиями и волнениями, я просто не обратила внимания на то, что меня заперли как раз в том самом помещении, где Николай видел
призрак. Теперь с поразительной ясностью мне припомнились малейшие подробности нашей беседы со
старым слугой, и холодный пот крупными каплями выступил на лбу.
Ее-то, неосторожно высунувшуюся из окна башни,
старый Николай и принял за
призрак покойной княгини.
— Вчера ночью я видел в окне башни
старую княгиню, да хранит Господь от этого
призрака всякого христианина!
Мы обе лежали теперь на пышно взбитых пуховиках
старой княжеской постели, не боясь
призраков — ни живых, ни мертвых. Гуль-Гуль с увлечением рассказывала мне о Кериме, и я с жадностью ловила каждое слово моей красавицы-тетки.
…Ночь. Мой дворец безмолвен и мертв, как будто и он лишь одна из руин
старого Рима. За большим окном сад: он призрачен и бел от лунного света, и дымчатый столб фонтана похож на безголовый
призрак в серебряной кольчуге. Его плеск едва слышен сквозь толстые рамы — словно сонное бормотанье ночного сторожа.
Донька, бледная, как
призрак, сидела на лавке, уронив на колени тонкие руки. А ветер выл на дворе, и в трубе как будто плакал кто-то, — плакал
старый, закоптелый дух погибающего дома… И казалось мне, — смертью и могильным холодом полна уже изба, и двигающиеся, корчащиеся
призраки хоронят что-то, что давало им всем жизнь и смысл жизни.
Старый легитимизм умер, он принадлежал новой истории, и погоня за его восстановлением есть погоня за
призраком.
Но спокойная, роскошная, озабоченная только
призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по
старому; и из-за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ.