Неточные совпадения
Тусклое солнце висело над кладбищем, освещая, сквозь знойную муть, кресты над могилами и выше всех крестов, на холме, под сенью великолепно пышной березы, — три ствола от одного
корня, — фигуру мраморного ангела, очень похожего на больничную сиделку,
старую деву.
Она началась выбрасыванием
старых, сгнивших
корней, сорных трав.
Старые деревья с сухой сердцевиной горели, стоя на
корню.
Долина Улахе является одной из самых плодородных местностей в крае. По ней растут в одиночку большие
старые вязы, липы и дубы. Чтобы они не заслоняли солнца на огородах, с них снимают кору около
корней. Деревья подсыхают и затем идут на топливо.
Вот описание с натуры молодого травника, —
старые же несравненно светлее или белее пером: длина от носа до хвоста шесть вершков, длина носа без малого вершок, половина носа к
корню красноватого цвета с маленькою чернотой на верхней половинке, а концы обеих половинок носа черноваты, голова, шея и спина серо-каштанового цвета, такого же цвета и крылья; правильные перья темно-каштановые; хвост средней величины, беловатый с поперечными коричневыми полосками, брюхо беловатое с коричневыми крапинами; длина ног два с четвертью вершка, цвет их красноватый.
Максим Федотыч Русаков — этот лучший представитель всех прелестей
старого быта, умнейший старик, русская душа, которою славянофильские и кошихинствующие критики кололи глаза нашей послепетровской эпохе и всей новейшей образованности, — Русаков, на наш взгляд, служит живым протестом против этого темного быта, ничем не осмысленного и безнравственного в самом
корне своем.
Оказалось, что утонувший как-то попал под оголившийся
корень старой ольхи, растущей на берегу не новой канавки, а глубокой
стари́цы, огибавшей остров, куда снесло тело быстротою воды.
Открытая дверь подергивалась от ветра на железном крючке, дорожки были сыры и грязны;
старые березы с оголенными белыми ветвями, кусты и трава, крапива, смородина, бузина с вывернутыми бледной стороной листьями бились на одном месте и, казалось, хотели оторваться от
корней; из липовой аллеи, вертясь и обгоняя друг друга, летели желтые круглые листья и, промокая, ложились на мокрую дорогу и на мокрую темно-зеленую отаву луга.
Его составляли небольшой, заросший с краев прудик, сейчас же за ним крутая гора вверх, поросшая огромными
старыми деревьями и кустами, часто перемешивающими свою разнообразную зелень, и перекинутая над прудом, у начала горы,
старая береза, которая, держась частью своих толстых
корней в влажном береге пруда, макушкой оперлась на высокую, стройную осину и повесила кудрявые ветви над гладкой поверхностью пруда, отражавшего в себе эти висящие ветки и окружавшую зелень.
Утром воины беспрекословно исполнили приказание вождя. И когда они, несмотря на адский ружейный огонь, подплыли почти к самому острову, то из воды послышался страшный треск, весь остров покосился набок и стал тонуть. Напрасно европейцы молили о пощаде. Все они погибли под ударами томагавков или нашли смерть в озере. К вечеру же вода выбросила труп Черной Пантеры. У него под водою не хватило дыхания, и он, перепилив
корень, утонул. И с тех пор
старые жрецы поют в назидание юношам, и так далее и так далее.
Говорят, такая красавица, всех заполонила, и
старых и молодых, всех
корнями обвела.
Они сидели в лучшем, самом уютном углу двора, за кучей мусора под бузиной, тут же росла большая,
старая липа. Сюда можно было попасть через узкую щель между сараем и домом; здесь было тихо, и, кроме неба над головой да стены дома с тремя окнами, из которых два были заколочены, из этого уголка не видно ничего. На ветках липы чирикали воробьи, на земле, у
корней её, сидели мальчики и тихо беседовали обо всём, что занимало их.
Передо мной белеют на зеленом фоне «три сестры» — три стройные, еще не
старые, выросшие из одного
корня березы, которые я, в память Антоши Чехонте, назвал так три года назад.
— Да куда же, кроме вас, Анна Алексеевна. Художник В. В. Пукирев только что вошел в славу. Его картина, имевшая огромный успех на выставке, облетела все иллюстрированные журналы. Ее, еще не конченную, видел в мастерской П. М. Третьяков, пришел в восторг и тут же, «на
корню», по его обычному выражению, купил для своей галереи. И сейчас эта картина там: «Неравный брак».
Старый звездоносец-чинуша, высохший, как мумия, в орденах и ленте, и рядом юная невеста, и
— Это хорошо! — воскликнула Елена. — Эти бедные социальные цветки поцветут-поцветут да и опадут, а
корни и ветви останутся
старые.
Охотник, занимавшийся исключительно ловлею щук на жерлицы и сообщивший мне это известие, показал мне несколько пойманных им щук, у которых
старые зубы, ослабев в своих
корнях, потеряли всякую упругость, сделались мягки, повисли и лезли, как волосы, когда я слегка потирал внутренность щучьего рта моими пальцами в обыкновенной перчатке.
Мне самому надобно ехать в
Старую Конюшенную к княгине N. N., я у нее обедаю», — сказал Ильин; свистнул и, видя, что никто не идет, принялся звонить в колокольчик; наконец, пришел
старый слуга, очень бедно одетый, и хозяин величественно сказал: «Прикажи кучеру Федору заложить мне возок или лучше сани, потому что дорога дурна (тут последовало молчание): в
корень — Оленя, на пристяжку — Куницу».
Соня у
корня старой липы строила беседку для кукол.
Но кора их стволов была сплошь покрыта жёлтым налётом плесени, у
корней густо разросся молодятник, и от этого на
старых мощных деревьях было много засохших ветвей, висевших в воздухе безжизненными скелетами.
Был он
старый служака-зверь, умел берлоги строить и деревья с
корнями выворачивать; следовательно, до некоторой степени и инженерное искусство знал.
И вот среди этой мешанины пошлости, глупости, пройдошества, альфонсизма, хвастовства, невежества и разврата — поистине служила искусству Андросова, такая чистая, нежная, красивая и талантливая. Теперь, став
старее, я понимаю, что она так же не чувствовала этой грязи, как белый прекрасный венчик цветка не чувствует, что его
корни питаются черной тиной болота.
Общаясь с ними, чувствую всё глубже и крепче, что сорвалось
старое с
корней своих и судорожно бьётся, умирая, бессильное по тяжести и ветхости своей удержаться на земле, ныне уже враждебной ему. Новых сил требует земля наша, отталкивая от груди маломощное, как невеста влюблённая жениха, неспособного оплодотворить измученное неумелыми ласками, плодородное, могучее и прекрасное тело её.
Жила она с волчатами в неглубокой яме; года три назад во время сильной бури вывернуло с
корнем высокую
старую сосну, отчего и образовалась эта яма.
А внизу, между
корнями куста, на сырой земле, как будто прилипнув к ней плоским брюхом, сидела довольно жирная
старая жаба, которая проохотилась целую ночь за червяками и мошками и под утро уселась отдыхать от трудов, выбрав местечко потенистее и посырее.
В то время как он подходил к своему прежнему дому, из скрипучих ворот вышла матка с жеребенком,
старый мерин чалый и третьяк.
Старый чалый был весь в ту матку, которую
Корней за год до своего ухода привел с ярмонки.
Корней Васильев из сильного, богатого, гордого человека стал тем, что он был теперь:
старым побирушкой, у которого ничего не было, кроме изношенной одежи на теле, солдатского билета и двух рубах в сумке.
Домой он приехал сумерками. Первый встретил его тот самый Евстигней Белый, про которого он не мог не думать всю дорогу.
Корней поздоровался с ним. Увидав худощавое белобрысое лицо заторопившегося Евстигнея,
Корней только недоуменно покачал головой. «Наврал,
старый пес, — подумал он на слова Кузьмы. — А кто их знает. Да уж я дознаюсь».
На дворе был тяжелый осенний туман, закрывающий все. Но
Корней хорошо знал дорогу, знал всякий спуск и подъем, и всякий куст, и все ветлы по дороге, и леса направо и налево, хотя за семнадцать лет одни срубили и из
старых стали молодыми, а другие из молодых стали
старыми.
Я осмотрел ее
корень и нашел, что она росла под
старой липой.
К счастью, он вовремя ухватился за
корни старой ели.
Неподалеку в стороне, у
корней старой ели, сидел на промерзлой кочке Сухой Мартын. Он с трудом переводил дыхание и, опершись подбородком на длинный костыль, молчал; вокруг него, привалясь кто как попало на землю, отдыхали безуспешно оттершие свою очередь мужики и раздраженно толковали о своей незадаче.
— Видите ли, — начал он медленно и тихо закрыл глаза, — каждый год сосна дает венчик в несколько ветвей. Сколько венчиков, столько и лет, — без ошибки. В этом деревце венчиков до пятнадцати — стало быть, и лет ему пятнадцать. Это вернее, чем ежели теперь срубить у
корня и пласты считать, особливо в
старом дереве. К коре пласты сливаются, и их надо под лупой рассматривать, чтобы не ошибиться.
Он хотел уничтожить
старую московскую Россию, вырвать с
корнем те чувства, которые лежали в основе ее жизни.
Старая русская автократическая монархия имела
корни в религиозных верованиях народа, она себя сознавала и оправдывала как теократия, как священное царство.
— Умерла она странно. В один прекрасный день входит к ней муж и говорит, что недурно бы к весне продать
старую коляску, а вместо нее купить что-нибудь поновее и легче, и что не мешало бы переменить левую пристяжную, а Бобчинского (была у мужа такая лошадь) пустить в
корень.
Нике предлагал уже прямо поднести вашему мужу шары на тарелке, как это делалось в доброе
старое время, когда у всех господ дворян стояли скирды на гумне за несколько лет и хлеб не продавали на
корню.
Ты же, заботливый друг погребенных без славы, простую
Повесть об них рассказавший, быть может кто-нибудь, сердцем
Близкий тебе, одинокой мечтою сюда приведенный,
Знать пожелает о том, что случилось с тобой, и, быть может,
Вот что расскажет ему о тебе старожил поседелый:
«Часто видали его мы, как он на рассвете поспешным
Шагом, росу отряхая с травы, всходил на пригорок
Встретить солнце; там, на мшистом, изгибистом
корнеСтарого вяза, к земле приклонившего ветви, лежал он
В полдень и слушал, как ближний ручей журчит, извиваясь...
Две тройки были разгонные, третья тройка
старого графа с орловским рысаком в
корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Тения их поблагодарила, а разбойники взяли из-под
корня старого дерева по большой светящей гнилушке и пошли через темную чащу и привели Тению на кладбище к тому месту, где в темном рве, среди каменной осыпи, была не то человеческая могила, не то дождевой просос или рытвина, а когда разбойники стали водить над поверхностью его светящеюся гнилушкой, то и они, и Тения стали различать что-то едва заметное и не имеющее ни формы, ни вида, но страшное.