Неточные совпадения
— На сколько
человек построен зàмок? — спрашивал англичанин. — Сколько заключенных? Сколько мужчин, сколько женщин, детей? Сколько каторжных,
ссыльных, добровольно следующих? Сколько больных?
За полгода до кончины своей, когда уже минуло ему семнадцать лет, повадился он ходить к одному уединенному в нашем городе
человеку, как бы политическому
ссыльному, высланному из Москвы в наш город за вольнодумство.
В небольшом этапе было
человек восемьдесят народу в цепях, бритых и небритых, женщин, детей; все они расступились перед офицером, и мы увидели на грязном полу, в углу, на соломе какую-то фигуру, завернутую в кафтан
ссыльного.
Простой народ еще менее враждебен к сосланным, он вообще со стороны наказанных. Около сибирской границы слово «
ссыльный» исчезает и заменяется словом «несчастный». В глазах русского народа судебный приговор не пятнает
человека. В Пермской губернии, по дороге в Тобольск, крестьяне выставляют часто квас, молоко и хлеб в маленьком окошке на случай, если «несчастный» будет тайком пробираться из Сибири.
Были
люди довольно читавшие, но у среднего
ссыльного уровень культуры был довольно низкий.
Были среди
ссыльных хорошие, симпатичные
люди, все были
людьми, верующими в свою идею.
В Вологде я близко общался лишь с небольшой группой
ссыльных, которая составляла «аристократию», в нее входили и некоторые
люди, с которыми я был связан еще по Киеву, особенно с В.Г.Т. Кроме того, я бывал в доме председателя губернской Земской управы, где иногда встречал и чиновников, скорее либерального направления.
Но в Вологде в эти годы были в ссылке
люди, ставшие потом известными: А.М. Ремизов, П.Е. Щеголев, Б.В. Савинков, Б.А. Кистяковский, приехавший за
ссыльной женой, датчанин Маделунг, впоследствии ставший известным датским писателем, в то время представитель масляной фирмы, А. Богданов, марксистский философ, и А.В. Луначарский, приехавший немного позже меня.
Чтобы промышлять охотой, надо быть свободным, отважным и здоровым,
ссыльные же, в громадном большинстве,
люди слабохарактерные, нерешительные, неврастеники; они на родине не были охотниками и не умеют обращаться с ружьем, и их угнетенным душам до такой степени чуждо это вольное занятие, что поселенец в нужде скорее предпочтет, под страхом наказания, зарезать теленка, взятого из казны в долг, чем пойти стрелять глухарей или зайцев.
Всех вообще в колонии двадцатилетков 27: из них 13 присланы сюда на каторгу, 7 прибыли добровольно за мужьями и 7 — сыновья
ссыльных, молодые
люди, уже знающие дорогу во Владивосток и на Амур.
Преподают в школах
ссыльные, которые на родине не были учителями,
люди мало знакомые с делом и без всякой подготовки.
Сами жители выглядят моложе, здоровее и бодрее своих северных товарищей, и это так же, как и сравнительное благосостояние округа, быть может, объясняется тем, что главный контингент
ссыльных, живущих на юге, составляют краткосрочные, то есть
люди по преимуществу молодые и в меньшей степени изнуренные каторгой.
Эти редкие примеры, когда интеллигентные
люди женятся на дочерях
ссыльных, чрезвычайно симпатичны и, вероятно, не остаются без хорошего влияния на колонию.
В прежнее время медведь не обижал
людей и домашних животных и считался смирным, но с тех пор, как
ссыльные стали селиться по верховьям рек и вырубать тут леса и преградили ему путь к рыбе, которая составляла его главную пищу, в сахалинских метрических книгах и в «ведомости происшествий» стала появляться новая причина смерти — «задран медведем», и в настоящее время медведь уже третируется, как грозное явление природы, с которым приходится бороться не на шутку.
Это запрещение, отнимавшее у сахалинца всякую надежду на лучшую жизнь, внушало
людям ненависть к Сахалину и, как репрессивная мера, могло только увеличить число побегов, преступлений и самоубийств; ее призрачной практичности приносилась в жертву сама справедливость, так как сахалинским
ссыльным было запрещаемо то, что позволялось сибирским.
Гонит
ссыльных из Сахалина также стремление к свободе, присущее
человеку и составляющее, при нормальных условиях, одно из его благороднейших свойств.
Прежде чем покончить с Северным Сахалином, считаю не лишним сказать немного о тех
людях, которые жили здесь в разное время и теперь живут независимо от
ссыльной колонии.
Дробление
ссыльной колонии на мелкие административные участки вызывается самою практикой, которая, кроме многого другого, о чем еще придется говорить, указала, во-первых, что чем короче расстояния в
ссыльной колонии, тем легче и удобнее управлять ею, и, во-вторых, дробление на округа вызвало усиление штатов и прилив новых
людей, а это, несомненно, имело на колонию благотворное влияние.
Как я говорил уже, кулаки из
ссыльных на тайной торговле спиртом и водкой наживают состояния; это значит, что рядом с
ссыльным, имеющим 30–50 тысяч, надо искать
людей, которые систематически растрачивают свою пищу и одежду.
На вопрос, как им живется, поселенец и его сожительница обыкновенно отвечают: «Хорошо живем». А некоторые каторжные женщины говорили мне, что дома в России от мужей своих они терпели только озорства, побои да попреки куском хлеба, а здесь, на каторге, они впервые увидели свет. «Слава богу, живу теперь с хорошим
человеком, он меня жалеет».
Ссыльные жалеют своих сожительниц и дорожат ими.
В Рыковском есть школа, телеграф, больница и метеорологическая станция имени M. H. Галкина-Враского, которою неофициально заведует привилегированный
ссыльный, бывший мичман,
человек замечательно трудолюбивый и добрый; он исправляет еще также должность церковного старосты.
Местная практика выработала особенный взгляд на каторжную женщину, существовавший, вероятно, во всех
ссыльных колониях: не то она
человек, хозяйка, не то существо, стоящее даже ниже домашнего животного.
Собственно для
ссыльной колонии неудавшийся опыт пока может быть поучителен в двух отношениях: во-первых, вольные поселенцы сельским хозяйством занимались недолго и в последние десять лет до переезда на материк промышляли только рыбною ловлей и охотой; и в настоящее время Хомутов, несмотря на свой преклонный возраст, находит для себя более подходящим и выгодным ловить осетров и стрелять соболей, чем сеять пшеницу и сажать капусту; во-вторых, удержать на юге Сахалина свободного
человека, когда ему изо дня в день толкуют, что только в двух днях пути от Корсаковска находится теплый и богатый Южно-Уссурийский край, — удержать свободного
человека, если, к тому же, он здоров и полон жизни, невозможно.
[Для
ссыльной колонии до настоящего времени больше всех сделали, в смысле ее созидания и ответственности за нее, два
человека: М. С. Мицуль и M. H. Галкин-Враской.
Средний возраст только что осужденного каторжного мне не известен, но, судя по возрастному составу
ссыльного населения в настоящее время, он должен быть не меньше 35 лет; если к этому прибавить среднюю продолжительность каторги 8-10 лет и если принять еще во внимание, что на каторге
человек старится гораздо раньше, чем при обыкновенных условиях, то станет очевидным, что при буквальном исполнении судебного приговора и при соблюдении «Устава», со строгим заключением в тюрьме, с работами под военным конвоем и проч., не только долгосрочные, но и добрая половина краткосрочных поступала бы в колонию с уже утраченными колонизаторскими способностями.
По-моему, для этого можно воспользоваться услугами грамотных
ссыльных, которые, как показал уже опыт, скоро приучаются самостоятельно вести наблюдения, и нужен только
человек, который взял бы на себя труд руководить ими.]
Когда в Голом Мысу был убит поселенец, то было заподозрено и взято под стражу четыре
человека, [По «Уставу о
ссыльных», для взятия
ссыльного под стражу начальство не стесняется правилами, изложенными в законах судопроизводства;
ссыльный может быть задержан во всяком случае, коль скоро есть на него подозрение (ст. 484).] их посадили в темные, холодные карцеры.
Теперь, чтобы покончить с Южным Сахалином, остается мне сказать несколько слов еще о тех
людях, которые жили когда-либо здесь и теперь живут независимо от
ссыльной колонии.
И теперь встречаются чиновники, которым ничего не стоит размахнуться и ударить кулаком по лицу
ссыльного, даже привилегированного, или приказать
человеку, который не снял второпях шапки: «Пойди к смотрителю и скажи, чтобы он дал тебе тридцать розог».
У
ссыльных наблюдаются пороки и извращения, свойственные по преимуществу
людям подневольным, порабощенным, голодным и находящимся в постоянном страхе.
«Устава о
ссыльных» на Сахалине, «тюремный надзор образуют старшие и младшие надзиратели, число коих, полагая одного старшего на сорок
человек и одного младшего на двадцать
человек каторжных, определяется ежегодно главным тюремным управлением».
Как
люди в большинстве патриархальные и религиозные,
ссыльные предпочитают законный брак.
Генерал-губернатор, начальник острова в окружные начальники не верили в производительность труда сахалинских земледельцев; для них уже не подлежало сомнению, что попытка приурочить труд
ссыльных к сельскому хозяйству потерпела полную неудачу и что продолжать настаивать на том, чтобы колония во что бы ни стало была сельскохозяйственной, значило тратить непроизводительно казенные деньги и подвергать
людей напрасным мучениям.
Если ребенок плачет или шалит, то ему кричат со злобой: «Замолчи, чтоб ты издох!» Но все-таки, что бы ни говорили и как бы ни причитывали, самые полезные, самые нужные и самые приятные
люди на Сахалине — это дети, и сами
ссыльные хорошо понимают это и дорого ценят их.
За невозможностью найти на месте
людей свободного состояния на должности надзирателей или брать их из местных войск, не ослабляя состава последних, начальник острова в 1888 г. разрешил зачислять на должность надзирателей благонадежных в поведении и испытанных уже в усердии поселенцев и крестьян из
ссыльных.
Ставят непременным условием, чтобы поселенец был хозяином, между
ссыльными же чаще, чем в какой-либо другой среде, встречаются
люди, которые по натуре неспособны быть хозяевами и чувствуют себя на своем месте, когда служат в работниках.
Этот взгляд был присущ и младшим представителям церкви; сахалинские священники всегда держались в стороне от наказания и относились к
ссыльным не как к преступникам, а как к
людям, и в этом отношении проявляли больше такта и понимания своего долга, чем врачи или агрономы, которые часто вмешивались не в свое дело.
В Буломе матросам встретился
ссыльный Кузьма Ермилов —
человек довольно образованный, объяснившийся с матросами по-немецки, и передал им, что месяц назад здесь прошел Мельвиль с экипажем и отправился в Якутск.
Бывшие там в это время старинные двадцатипятилетние
ссыльные из дворян, встретившие нас с глубокой симпатией и имевшие с нами сношения все время, как мы сидели на пересыльном дворе, предостерегали нас от будущего командира нашего и обещались сделать все, что только могут, через знакомых
людей, чтоб защитить нас от его преследования.
Этот пример только показывает, что можно нарваться на лихого
человека, и, конечно, будь этот лихой
человек где-нибудь отдельным и старшим командиром, то участь
ссыльного, в случае, если б его особенно невзлюбил этот лихой командир, была бы очень плохо обеспечена.
Нас, то есть меня и другого
ссыльного из дворян, с которым я вместе вступил в каторгу, напугали еще в Тобольске рассказами о неприятном характере этого
человека.
В каторге было несколько
человек из дворян. Во-первых,
человек пять поляков. Об них я поговорю когда-нибудь особо. Каторжные страшно не любили поляков, даже больше, чем
ссыльных из русских дворян. Поляки (я говорю об одних политических преступниках) были с ними как-то утонченно, обидно вежливы, крайне несообщительны и никак не могли скрыть перед арестантами своего к ним отвращения, а те понимали это очень хорошо и платили той же монетою.
Лука. И вот в это место — в Сибири дело-то было — прислали
ссыльного, ученого… с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками…
Человек и говорит ученому: «Покажи ты мне, сделай милость — где лежит праведная земля и как туда дорога?» Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел — нет нигде праведной земли! Всё верно, все земли показаны, а праведной — нет!..
За это время она стала известна и сама как драматург: восемь пьес ее шли на сцене. К ней приходили
люди нуждавшиеся, и никому, пока у нее были средства, отказа не было. В ее гостиной устраивались вечера в пользу политических
ссыльных, она много помогала учащейся молодежи.
— Чего ее, — говорит, — и смотреть, Сибирь-то? Ее у нас только поневоле, за наказанье смотрят, сторона
ссыльная да глухая, а у меня опять тоже и матушка с батюшкою такие же
люди старозаконные; а ты, кто тебя знает, какой веры; они с тобою за стол не сядут, а там еще, помилуй бог, что откроется… Нет.
Получив под какими-то педагогическими влияниями, тоже нередкими в этой «
ссыльной стране», с ранней юности вкусы и склонности интеллигентного
человека, он дорожил ими всю жизнь, пренебрегая внешними удобствами.
Год назад, в период лорис-меликовской «диктатуры сердца», начиналось, как мы тогда говорили, «веяние на запад». Из большой партии политических
ссыльных восемь
человек возвращены были с дороги обратно в Россию. Я был в числе этих первых ласточек.
Таким образом, когда его призывают в свидетели, он упорно отзывается неведением, даже против самой неопровержимой очевидности. Приговор суда не марает
человека в глазах русского народа.
Ссыльные, каторжные слывут у него несчастными.
С этим местом связана трогательная легенда: здесь много лет жил какой-то
ссыльный, прежде
человек знатный, попавший в опалу.
Пошел, — добрые
люди дорогу показали; а жила она в конце города. Домик маленький, дверца низенькая. Вошел я к ссыльному-то к этому, гляжу: чисто у него, комната светлая, в углу кровать стоит, и занавеской угол отгорожен. Книг много, на столе, на полках… А рядом мастерская махонькая, там на скамейке другая постель положена.