Неточные совпадения
Половину следующего дня она была тиха, молчалива и послушна, как ни мучил ее наш лекарь припарками и микстурой. «Помилуйте, — говорил я ему, — ведь вы сами сказали, что она умрет непременно, так зачем тут все ваши
препараты?» — «Все-таки лучше, Максим Максимыч, — отвечал он, — чтоб совесть была покойна». Хороша совесть!
— Нет! — говорил он на следующий день Аркадию, — уеду отсюда завтра. Скучно; работать хочется, а здесь нельзя. Отправлюсь опять к вам в деревню; я же там все свои
препараты оставил. У вас, по крайней мере, запереться можно. А то здесь отец мне твердит: «Мой кабинет к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и мать тоже. Я слышу, как она вздыхает за стеной, а выйдешь к ней — и сказать ей нечего.
Нет, Федя не наврал на него; Лопухов, точно, был такой студент, у которого голова набита книгами, — какими, это мы увидим из библиографических исследований Марьи Алексевны, — и анатомическими
препаратами: не набивши голову
препаратами, нельзя быть профессором, а Лопухов рассчитывал на это. Но так как мы видим, что из сведений, сообщенных Федею о Верочке, Лопухов не слишком-то хорошо узнал ее, следовательно и сведения, которые сообщены Федею об учителе, надобно пополнить, чтобы хорошо узнать Лопухова.
Да, Верочка так; ну, а он? Дикарь он, судя по словам Феди, и голова его набита книгами да анатомическими
препаратами, составляющими самую милую приятность, самую сладостнейшую пищу души для хорошего медицинского студента. Или Федя наврал на него?
— Знаешь ли что, Александр? уж верно подарить тебе ту половину нашей работы, которая была моей долей. Бери мои бумаги,
препараты, я бросаю. Выхожу из Академии, вот и просьба. Женюсь.
Человек — машина и химический
препарат вместе.
«Дана нервная дама», — говорит Сеченов в одном этюде, — и рассматривает ее как простой
препарат…
— А вот что-с: во-первых, чтоб он тотчас же выдал свой пистолет, которым он хвастался пред нами, со всеми
препаратами.
— Слышал, — отвечал он, пожав плечами и бросив
препарат, который держал левой рукою.
Впрочем, раз он прорвался при Лобачевском и, помогая ему укладывать книги и
препараты, которые тот перевозил в Петербург, где получил новое место, сказал...
— Это пустяки. Вы заходите к нам как-нибудь в это время; у Коренева есть отличный
препарат; он вам расскажет все обстоятельно и объяснит, что нужно знать при опытах.
— Совсем не маринованную… Зачем вы врете, Сарматов? Гликерия Витальевна интересовалась тогда сравнительной анатомией — ну, я ей и преподнес великолепный экземпляр taenia solum. Анатомические
препараты никогда не сохраняются в уксусе, а только в спирте.
Курительные же
препараты я тотчас решил пустить в дело и испробовать.
— Вы, кажется, начинаете смотреть на меня, как на медицинский
препарат?
Но ни он, ни гул весенней Москвы нисколько не занимали профессора Персикова. Он сидел на винтящемся трехногом табурете и побуревшими от табаку пальцами вертел кремальеру великолепного цейсовского микроскопа, в который был заложен обыкновенный неокрашенный
препарат свежих амеб. В тот момент, когда Персиков менял увеличение с пяти на десять тысяч, дверь приоткрылась, показалась остренькая бородка, кожаный нагрудник, и ассистент позвал...
Цветной пучочек света лишь мешал наблюдению и показывал, что
препарат не в фокусе.
Минут пять в каменном молчании высшее существо наблюдало низшее, мучая и напрягая глаз над стоящим вне фокуса
препаратом.
Микроскопы были заряжены новыми
препаратами, в камере под лучом зрела со сказочной быстротою рыбья и лягушачья икра.
Вообще это было замечательное лето в жизни Персикова, и порою он с тихим и довольным хихиканьем потирал руки, вспоминая, как он жался с Марьей Степановной в двух комнатах. Теперь профессор все пять получил обратно, расширился, расположил две с половиной тысячи книг, чучела, диаграммы,
препараты, зажег на столе зеленую лампу в кабинете.
Правда, Николай знает больше сотни латинских названий, умеет собрать скелет, иногда приготовить
препарат, рассмешить студентов какой-нибудь длинной ученой цитатой, но, например, незамысловатая теория кровообращения для него и теперь так же темна, как двадцать лет назад.
За столом в кабинете, низко нагнувшись над книгой или
препаратом, сидит мой прозектор Петр Игнатьевич, трудолюбивый, скромный, но бесталанный человек, лет тридцати пяти, уже плешивый и с большим животом.
И мы шествуем в таком порядке: впереди идет Николай с
препаратами или с атласами, за ним я, а за мною, скромно поникнув головою, шагает ломовой конь; или же, если нужно, впереди на носилках несут труп, за трупом идет Николай и т. д. При моем появлении студенты встают, потом садятся, и шум моря внезапно стихает. Наступает штиль.
Он уверен в самом себе, в своих
препаратах, знает цель жизни и совершенно незнаком с сомнениями и разочарованиями, от которых седеют таланты.
Будущность его представляется мне ясно. За всю свою жизнь он приготовит несколько сотен
препаратов необыкновенной чистоты, напишет много сухих, очень приличных рефератов, сделает с десяток добросовестных переводов, но пороха не выдумает. Для пороха нужны фантазия, изобретательность, умение угадывать, а у Петра Игнатьевича нет ничего подобного. Короче говоря, это не хозяин в науке, а работник.
— Что вы, доктор, — отозвался он (великий скептик был), — да как же мы управимся одни? А
препараты? Лишних сиделок нету… А готовить?.. А посуда, шприцы?!
— Доктор давно смотрит на меня такими глазами, точно я уже
препарат для его ножа; вы тоже сомнительно поглядываете на меня, только Саша да Мухоедов, как дети, слепо верят в мое выздоровление, и, представьте себе, они вернее отгадали то, чего наука еще не видит.
Бромистые
препараты, праздность, теплые ванны, надзор, малодушный страх за каждый глоток, за каждый шаг — все это в конце концов доведет меня до идиотизма.
И когда я направлял струю воды на обнаженные кровавые места, на показавшуюся и блестевшую, как перламутр, ключицу, на вену, проходившую через всю рану и лежавшую чисто и свободно, точно это была не рана на живом человеке, а анатомический
препарат, я думал о других ранах, гораздо более ужасных и качеством и подавляющим количеством и, сверх того, нанесенных не слепым, бессмысленным случаем, а сознательными действиями людей.
В 1893 году на петербургской гигиенической выставке, в числе других патолого-анатомических
препаратов, был выставлен «сердечный полип, случайно найденный при вскрытии».
Вместо отвлеченной науки на первый план выдвинулся живой человек; теории воспаления, микроскопические
препараты опухолей и бактерий сменились подлинными язвами и ранами.
Но неужели отсюда следует, что он должен превратиться в живой
препарат мозга, способный существовать только в герметически закупоренной склянке?
Соответственно специальным интересам той или иной науки производится нужный ей религиозно-исторический
препарат, и такими
препаратами, — засушенными растениями и цветами, раздробленными и разобранными частями организмов, и полны религиозно-исторические музеи.
И вот нежное, воздушно-трепетное, светлое чувство, не укладывающееся ни в слово, ни в мысль, превращается в засушенный
препарат — черствый, серый, легко ощупываемый и безнадежно мертвый. И во имя той именно любви, которую Толстой проповедует, хочется протестовать против него и к нему же приложить его же слова...
— Сядь, Мария. Как видишь, Вандергуд, — спокойно и сухо начал Магнус, словно демонстрируя не человека, а
препарат, — эта моя любовница — явление не совсем обычное. При ее необыкновенном сходстве с Мадонной, способном обмануть и не таких знатоков в религии, как мы с тобою, при ее действительно неземной красоте, чистоте и прелести она с ног до головы продажная, развратная и совершенно бесстыдная тварь…
— Химия! Психология! — сердито воскликнул Магнус. — Это все оттого, что знания разделены и рука с полными десятью пальцами сейчас редкость. Вы, и я, и ваш Топпи — все мы снаряды, одни уже начиненные и готовые, другие — еще нуждающиеся в зарядке. И весь вопрос в том, вы понимаете, как зарядить снаряд, а главное: как взорвать его? Вы знаете, конечно, что для различных
препаратов требуются и особые способы взрыва.
Из перевязочной вели две двери: одна — в комнату лазаретной надзирательницы, а другая — в лазаретную столовую. В столовой стоял длинный стол для выздоравливающих, а по стенам расставлены были шкапы с разными медицинскими
препаратами и бельем.
И тогда все, знакомые с палатой, говорили, что Дизраэли в антрактах дебатов выпивал много рюмок крепкого вина, будто бы прибавляя к ним порошок с
препаратом опиума.
Поскорее в университет, в кабинеты, хоть сторожа спросить, с ним поболтать, хоть нюхнуть пыльных шкапов с
препаратами!.. А крест Ивана горел алмазом и брызгал золотые искры по небу…
Черный с украшениями буфет под часами, занимающий всю заднюю стену, покрытый сплошь закусками, смотрел столом богатой лаборатории, где расставлены разноцветные
препараты.
Вещи эти следующие: сапоги самых больших размеров, тёплые портянки, валенки, хотя бы не обшитые кожей, кожаные подошвы и лоскуты кожи для починки, сапожный товар и инструменты, полушубки, фуфайки, штаны стёганые на вате в верхней их части (для верховых), шерстяные перчатки, варежки, папахи,
препараты против обмерзания; свиное сало, коллодиум в малых коробках.
— Я все это лучше знаю! Сто тысяч раз лучше знаю! — твердил он, с гордым презрением отворачиваясь от какого-нибудь
препарата, который ему хотел объяснить кто-нибудь из товарищей.
С этими
препаратами и с этим материалом Пизонский уселся перед печкой за химические занятия.